Лотосовый Терем
Шрифт:
— Несносный… Ляньхуа… — Фан Добин неестественно хохотнул. — Это ведь не может быть… настоящий лис-оборотень?..
Шао Сяоу изо всех сил схватился за волосы — отпечатки ног человека внезапно превращались в следы неведомого существа, и правда создавая такое впечатление.
— Что бы это ни было, следы тысячелетнего лиса-оборотня такими большими быть не могут, — покосившись на кровавые отпечатки, серьёзно сказал Ли Ляньхуа.
Когда небо посветлело, о внезапном убийстве Ли Фэя немедленно доложили в Судебную часть* и Приказ Великой справедливости, “двое Неподкупных”, Бу Чэнхай и Хуа Жусюэ получили высочайшее повеление спешно вернуться ко двору и тщательно расследовать это дело.
В ведении Судебной части находились соблюдение уголовных и общеобязательных установлений, проверка проведенных расследований и утверждение приговоров, контроль за соответствием исполнения наказаний закону, вынесение справедливых судебных решений и наблюдение за содержанием арестованных.
Хуа Жусюэ находился далеко в Шаньси и не мог быстро приехать, однако Бу Чэнхай по случаю был в столице и, получив известие, ещё до рассвета прибыл в рощу, где убили Ли Фэя.
Тот, глядя на него с теплотой и всем видом выражая праведность, очень ответственно рассказал ему о беспорядках, которые учинил лис-оборотень во дворце Великой добродетели.
— А вы… и вы… — Бу Чэнхэй устремил взгляд на Фан Добина, затем перевёл на Шао Сяоу. — Собственными глазами видели этого тысячелетнего лиса-оборотня?
Фан Добин закивал. Шао Сяоу, обхватив голову руками, чуть попятился. Растолстев, этот человек редко показывал свой ум, ведь все толстяки — тугодумы, и стоит кому-то стать толстым, как его невольно начинают считать “тугодумом”, а от “тугодума” недалеко и до “тупого”. Поэтому опытный и жёсткий Бу Чэнхай больше обращал свой острый взгляд на Фан Добина, чем на Шао Сяоу.
— Видели, видели, — поспешил заверить Фан Добин. — Когда заклинатель совершил обряд, сжёг талисман и воткнул меч из персикового дерева, небо затянуло тучами, засверкали молнии, загремел гром, из мириадов потоков тёмной ци соткался невиданный оборотень… Ох! Это было потрясающее зрелище…
У Бу Чэнхая и так лицо было недоброе, а от этих слов ещё больше потемнело.
— А вы? — бесстрастно посмотрел он на Шао Сяоу.
— Я… Я? — Шао Сяоу держался за голову. — Вчера вечером… Нет-нет-нет, то есть, вчера, когда солнце ещё не село, я заснул в роще и проспал слишком долго. Посреди ночи вдруг раздался какой-то шум, я проснулся от испуга и увидел этих господ… А лис-оборотень… Ох, господин… — Он вдруг бросился к ногам Бу Чэнхая, вцепился ему в штанину и пронзительно запричитал: — Я ни в чём не повинен, я ничего не знаю, просто задремал здесь, а этот… Господин Ли не имеет ко мне никакого отношения… На мне восьмидесятилетняя матушка и трёхлетний сын, а жена сбежала с монахом, я безвинно пострадавший…
Фан Добин посмотрел на него в восхищении, однако на Бу Чэнхая воззвания к небу и битьё лбом о землю впечатления на произвели.
— Вы своими глазами видели этого тысячелетнего лиса-оборотня? — всё так же равнодушно спросил он.
— Видел, видел, — закивал Шао Сяоу, его тучное тело заколыхалось.
— И как же он выглядел? — холодно спросил Бу Чэнхай.
— Лис-оборотень весь покрыт длинной красно-жёлтой шерстью, твёрдой как железо, — без колебаний ответил Шао Сяоу. — Морда у него острая, уши длинные, глаза выпученные как медные колокольчики. Поднявшись в воздух, он промчался по роще быстрее зайца…
Бу Чэнхай помрачнел ещё сильнее.
— Вы лично видели, как лис-оборотень повесил господина Ли на дереве?
— Э-э… — Шао Сяоу замер, это был опасный вопрос, и он немедленно перебросил обжигающий батат в руки Ли Ляньхуа. — Когда я проснулся, увидел этих господ, а господин Ли уже висел на дереве. — Он указал на Ли Ляньхуа. — Да ещё тысячелетний лис-оборотень уносился, оседлав туман…
— Иными словами, — бесстрастно заговорил Бу Чэнхай, выслушав это объяснение, — когда господина Ли убили, вы находились в роще и не видели, чтобы кто-то другой, кроме молодого господина Фана и заклинателя Люи, проходил здесь, верно?
— И ещё тысячелетний лис-оборотень… — тихо добавил Шао Сяоу.
Бу Чэнхай холодно посмотрел на него.
— Господин Ли — чиновник при дворе императора, его убили в столице, и Приказ Великой справедливости должен установить истину и задержать преступника. Поскольку вы признали, что находились в роще, когда он был убит, то тоже подозреваетесь в убийстве и должны проследовать за мной.
— По… подозреваюсь в убийстве… я… — запинаясь от испуга, проговорил Шао Сяоу.
— Что же до молодого господина Фана и хозяина Ли… — Бу Чэнхай перевёл на них взгляд, сделав вид, что не заметил образа “заклинателя Люи” Ли Ляньхуа. — Молодой господин Фан встретился с чиновником Ли во дворце Великой добродетели и прошлой ночью наверняка не случайно прибежал в эту рощу. Что касается хозяина Ли… — медленно проговорил он. — Знаменитость цзянху, вы устроили представление в резиденции наследника престола, и будь это без злого умысла, я мог бы закрыть глаза. Но во дворце Великой справедливости вы морочили людям головы, притворяясь заклинателем духов. Как человеку Улиня, вам не так уж сложно было бы под прикрытием обряда убить придворного чиновника и под покровом ночи повесить его на дереве…
Фан Добин лишился дара речи, Шао Сяоу сверкнул глазами.
— Стража! — позвал Бу Чэнхай. — Отведите этих двоих в тюрьму ожидать рассмотрения дела, молодого господина проводите в резиденцию Фан и передайте Фан-шаншу, чтобы приструнил сына.
— Эй-эй-эй! — ткнул в него пальцем Фан Добин. — Вы не можете…
Не обращая на него внимания, Бу Чэнхай взмахнул рукавом и удалился.
— Не ожидал, что в Приказе есть хорошие чиновники, — пробормотал Шао Сяоу, восхищённо глядя ему вслед.
Ли Ляньхуа с Бу Чэнхаем на самом деле были друзьями, однако этот человек был неподкупным и бескорыстным, раз уж у него возникли сомнения, ничего удивительного, что даже своего приятеля отправил в тюрьму.
Вскоре прибыли приказные и надели оковы на Шао Сяоу и Ли Ляньхуа. Фан Добин стоял рядом, не зная, что предпринять.
Ли Ляньхуа чуть шевельнул рукавом и улыбнулся другу.
— Господин Бу ясно разглядит даже осеннюю шерстинку и не станет напрасно обвинять хорошего человека. Скорей возвращайся домой, отец ждёт тебя.
— Эй-эй-эй… ты… правда пойдёшь в тюрьму?
— Я морочил людям головы, притворяясь заклинателем духов, и как человеку Улиня, мне не так уж сложно было бы под прикрытием обряда убить придворного чиновника и под покровом ночи повесить его на дереве… Поэтому меня следует задержать…
— Чушь! — возмутился Фан Добин. — Способных повесить Ли Фэя на дереве в Улине на каждом шагу, что же, всех теперь надо посадить в тюрьму?
Ли Ляньхуа с огромной теплотой улыбнулся ему.
— Возвращайся домой, и пусть отец приставит к тебе семнадцать-восемнадцать телохранителей, не выходи из дома и будь во всём осторожен. — Он помахал рукой и вместе с Шао Сяоу последовал за приказными в тюрьму Приказа Великой справедливости.