Лотосовый Терем
Шрифт:
— Я уже слышал о случившемся во дворце Великой добродетели. — Лицо Фан Цзэши было серьёзным. — Его величество очень встревожен смертью господина Ли и дедушки Вана. Ты наверняка пришёл ко мне по этому делу?
Фан Добин выругался про себя: ты ведь прекрасно знаешь, что твой сын оказался впутан в смерти двух человек, но на словах полностью отмахнулся от этого — вот уж точно скользкий старый чиновник. Но вслух заговорил почтительно и вежливо.
— Я слышал, что император пригласил господина Чжао и двух других, что были дружны с господином Ли и господином Лу. Не говорил ли господин Чжао что-нибудь об убийстве господина Ли?
Фан Цзэши посмотрел на него как будто даже одобрительно.
— Его величество лишь расспрашивал их о делах былого. Господин Чжао, разумеется, был очень огорчён гибелью господина Ли.
— Император проявил участие к подданным — узнав, что эти трое напуганы, немедленно вызвал их. Как господин Чжао отблагодарил императора за доброту?
— Милость императора ко всем подданным огромна, словно гора. Пусть господин Чжао и не может в благодарность расплескать по земле печень и мозг, человек он внимательный, и как только потребуется императору, отдаст все духовные и физические силы, не щадя себя, и разумеется, этим выразит свою благодарность.
Фан Добин сухо кашлянул и искренне обратился к отцу.
— Господин Фан много лет служит чиновником, и привык добиваться цели, с виду оставаясь великодушным, вот только стал несколько непроницаем…
— Льстец, — бросил Фан Цзэши, ничуть не изменившись в лице.
— Утратил стыд и лишился всякой совести, — закончил Фан Добин.
Фан Цзэши с грохотом закрыл окно и развернулся, уже с тяжёлым выражением лица.
— Ты как с отцом разговариваешь? Уже ведь не ребёнок. Завтра тебя вызовут ко двору, и как, с таким отвратительным поведением, ты угодишь императору?
— А я просил женить меня на принцессе? — разозлился Фан Добин. — Это принцесса, мать её, хочет за меня замуж, а я-то на ней жениться не собираюсь! Да я с восемнадцати брожу по цзянху, и к вам, господин Фан, не имею ни малейшего отношения…
Фан Цзэши в ярости схватил со стола пресс-папье и ударил сына по руке. Фан Добин тут же перенаправил внутреннюю силу, и пресс-папье из зелёного нефрита со звоном раскололось.
Фан Цзэши в юности выдержал государственный экзамен, прочитал тьму томов, однако боевым искусствам не обучался и, пусть разозлился на сына, так что из всех отверстий повалил дым, но ничего не мог с ним поделать.
— Глупый, невозможный упрямец! Мать совсем тебя избаловала!
— Так о чём сегодня император разговаривал с Чжао Чи, Шан Синсином и Лю Кэхэ? — гневно уставился на него Фан Добин. — Ты ведь знаешь? Отвечай!
— Это тайное дело двора, как оно тебя касается? — тяжёлым голосом спросил Фан Цзэши.
— Ли Фэй мёртв, евнух Ван — тоже, откуда вам знать, что Чжао Чи и остальных не постигнет та же участь? — холодно вопросил Фан Добин. — Что за тайну они скрывают? Если не вы, то кто ещё знает об этом? Если никто не знает, почему убили Ли Фэя, как ловить преступника? Ли Фэй погиб ужасной смертью, евнух Ван тоже умер чудовищно, вы занимаете второй ранг при дворе, покойные — чиновники, которые служили императору вместе с вами. И вас это ни капли не волнует, так неужели у вас не осталось ни стыда, ни совести?
Фан Цзэши умолк, он виделся с сыном всего несколько раз в год, и не ожидал, что тот окажется столь напористым и острым на язык. Прошло много времени, прежде чем он вернул пресс-папье на место.
— Виновного в смерти господина Ли разыскивают Бу Чэнхай и Хуа Жусюэ, зачем тебе вмешиваться в это дело?
— Потому что я видел покойных, — холодно ответил Фан Добин. — Видел, какой ужасной смертью они погибли.
Фан Цзэши кивнул, похоже, сам того не осознавая, и тяжело вздохнул.
— Император вызвал ко двору Чжао Чи, Шан Синсина, Лю Кэхэ, Лу Фана и Ли Фэя, чтобы расспросить о строительстве Пагоды блаженства, которое велось во дворце сто двенадцать лет назад.
— Я знаю, — фыркнул Фан Добин.
— Знаешь? — замер Фан Цзэши.
— Пагоде блаженства больше сотни лет, откуда этим пятерым знать о ней подробности? — равнодушно произнёс Фан Добин. — О чём именно говорил с ними император?
— Чжао Чи, Шан Синсин и остальные восемнадцать лет назад несли посменную службу охранниками во дворце, — неторопливо начал Фан Цзэши. — По неким причинам они понесли наказание — евнух Ван Гуйлань приказал бросить их в колодец. Однако они не только не пострадали, но и узрели обитель бессмертных, а потом очутились в своих комнатах. Его величество подозревает, что тот колодец как-то связан с Пагодой блаженства.
— Её ведь не достроили? А раз нет, какая тут может быть связь? — удивился Фан Добин.
— Пагоду блаженства достроили, — сдвинув брови, просто ответил Фан Цзэши. — Однако однажды ночью была свирепая буря, и она вдруг исчезла.
— Исчезла? — У Фан Добина отвисла челюсть.
— Случившееся было слишком странным, — кивнул его отец. — Поэтому в хрониках просто написали, что строительство по каким-то причинам не завершилось.
Фан Добин в ужасе уставился на отца — тот, в отличие от Ли Ляньхуа, никогда не лгал, и если сказал, что Пагода блаженства неожиданно исчезла, значит, так и было.
Да как вообще могла исчезнуть целая пагода?
— По завещанию предков, к югу от Пагоды блаженства запрещено вести строительные работы. Император планирует возвести дворец Утреннего солнца для принцессы Чжаолин, поэтому желает знать расположение Пагоды блаженства, а также выяснить, каким же образом она “исчезла”. — Фан Цзэши вздохнул. — Его величество случайно заметил в записях имена Лу Фана и остальных, и ему пришло в голову, что они могут что-то знать о Пагоде блаженства.
— А в итоге Лу Фан сошёл с ума, Ли Фэй убит, и даже евнуха Вана по неясной причине загрыз какой-то зверь, — вставил Фан Добин.
Фан Цзэши нахмурился — слова сына показались ему грубыми и не подобающими.
— Когда их бросили в воду, по словам Чжао Чи, было глубоко, но к низу становилось уже, они остановили падение ногами о стенки колодца и быстро всплыли, встали на выемку и развязали друг друга.
Фан Добин подумал, что в этом тоже ничего удивительного.
— Затем Лу Фан поскользнулся, снова упал в воду и больше не всплыл, — продолжал Фан Цзэши. — Они подумали, что с товарищем случилось несчастье, Чжао Чи не умел плавать, поэтому остальные поспешно помогли ему выбраться из колодца. А на следующий день Лу Фан обнаружился в своей комнате целым и невредимым.