Лотосовый Терем
Шрифт:
Двенадцатое число восьмого лунного месяца.
До свадьбы Сяо Цзыцзиня и Цяо Ваньмянь оставалось три дня. У подножия Сяоцина уже царило невероятное оживление, кабачок “Сяо-Цяо”, постоялый двор “Улинь”, чайная “Пара небожителей” и другие подобные места были битком набиты людьми. Те, кому не удалось урвать местечко, натягивали верёвку и спали на ней, некоторым это не нравилось и они клали на землю шипастую булаву и спали на ней. А коль уж кто-то спал на булаве, то нашлись и люди, спящие на рогатинах, вниз головой, на ветвях деревьев не толще палочек для еды, на поверхности воды, на больших камнях — и на следующий день после пробуждения камень рассыпался в крошки… И тому подобные всевозможные причудливые способы ночевать можно было встретить повсеместно, по слухам, самый нашумевший был, когда один человек спал на паутине, а другой воткнул свой меч рукоятью в землю и спал на острие — но кто знает, сколько в этом правды…
Ли Ляньхуа и Фан Добин прибыли одиннадцатого числа восьмого месяца в экипаже семьи Фан, поэтому спали в лучших комнатах постоялого двора “Улинь” — одна была занята гостем, но Фан Добин воспользовался своим умением “втыкать бумагу словно нож”, отчего гость до смерти перепугался, затем вытащил из стола банкноту в пятьдесят лянов и убежал со скоростью зайца. Только потом Фан Добин узнал, что этот человек был всего лишь проезжим торговцем, а не собирался принимать участие в свадебном торжестве Сяо Цзыцзиня.
В постоялом дворе “Улинь” имелось четыре самых лучших и удобных комнаты, все самого высшего разряда. Ли Ляньхуа остановился в первой комнате слева, Фан Добин — во второй, первую комнату справа занимала Су Сяоюн, вторую справа — настоящий прославленный лекарь-герой Гуань Хэмэн по прозвищу “Божественная игла Жуянь”. За обедом Фан Добин с Ли Ляньхуа встретили Су Сяоюн, а затем познакомились с Гуань Хэмэном. Хотя они и поселились по соседству, Фан Добину показалось, что этот выдающийся герой цзянху, всей душой ненавидящий зло, испытывал к Ли Ляньхуа неприязнь, что было весьма любопытно.
В данный момент они вчетвером пили вино в комнате Ли Ляньхуа. Су Сяоюн в женском платье вовсе не выглядела красавицей — очень высокая и худая как палка. Фан Добин про себя подумал, что мужская одежда шла ей больше, неудивительно, что ей легко удалось выдать себя за красивого мужчину. Гуань Хэмэн был весьма хорош собой, только не силён в шутках, очень серьёзный и осмотрительный по характеру, он совершенно не походил на Ли Ляньхуа.
— Почтенный Ли, пятнадцать дней назад мне поступил больной. — Познакомившись с Ли Ляньхуа, Гуань Хэмэн тут же захотел обсудить методы лечения. Фан Добин терпеливо слушал, украдкой поглядывая на Су Сяоюн, взгляд которой метался между двумя мужчинами, и посмеиваясь про себя. — Упомянутый больной страдает малокровием и слабостью, утверждает, что видит призраков, чрезвычайно раздражителен, у него учащённое сердцебиение, ночью не может сомкнуть глаз, а потом с ножом бросается на людей. Я несколько дней выпаривал микстуру из двенадцати компонентов: золотой нити, сока индиго, ландышника, волосяной полыни, ползучего папоротника, змеиного корня, прострела, ласточника, сушёной коры корней ясенца, высушенной горечавки, корня ревня и белоцветкового пиона — но успеха она не принесла. Акупунктурой удалось временно подавить агрессию, но не устранить корень проблемы. Возможно, у почтенного Ли есть идеи?
— Можно попробовать добавить тигриную лапу, — ответил Ли Ляньхуа.
Фан Добин резко вдохнул и чуть не подавился вином — тигриная лапа? То есть, лапа тигра?
— В тигриной лапе содержится сильный яд! — воскликнула Су Сяоюн. — Её следует применять с осторожностью.
Гуань Хэмэн покачал головой.
— В травнике есть сказание о пилюлях долголетия, где она используется, но… — Он погрузился в размышления. — Думаю, тогда южная звезда* считалась лекарственной травой, в яму засыпали тридцать цзиней раскалённого древесного угля, наливали пять шэнов крепкого вина и запечатывали на сутки, но… разве в результате не получится зола?..
Золотая нить — коптис китайский
Ползучий папоротник — здесь лигодиум японский
Змеиный корень — горец тонкостебельный
Ласточник — ластовень черноватый
Лапа тигра — аризема Тунберга
Южная звезда — аризема красноватая
Ли Ляньхуа поразмыслил.
— Если больной из Улиня и обладает немаленькой внутренней силой, то вполне возможно дать ему свежую тигриную лапу.
Гуань Хэмэн ужаснулся, и они с Су Сяоюн уставились на Ли Ляньхуа, надолго лишившись дара речи. Фан Добин совершенно не понимал, о чём речь и в чём дело, он не знал, что “тигриная лапа” Ли Ляньхуа и “южная звезда” Гуань Хэмэна — одно и то же сильно ядовитое растение, также известное как “тигриная лапа южной звезды”. Тигриная лапа горькая на вкус и тёплая по характеру, содержит сильнодействующий яд, имеет свойства выводить мокроту, растворять закупорку сосудов, изгонять ветер и утолять зуд, в “Компендиуме лекарственных веществ” имеются записи, что для лечения учащённого сердцебиения и сумасшествия можно использовать “пилюлю долголетия”. Следует взять цзинь тигриной лапы, выкопать яму, раскалить тридцать цзиней древесного угля, залить пятью шэнами крепкого вина, высушить, смешать с южной звездой и закрыть крышкой. На следующий день вытащить, растереть в порошок, добавить лян янтаря, два ляна киновари, смешать с соком имбиря и слепить пилюли; принимать с отваром из женьшеня и аира травянистого — это и называется “пилюлей долголетия”. Тигриная лапа сильно ядовита, использовать её в лекарственных целях следует с большой осторожностью и не стоит легкомысленно принимать без предварительной обработки, Ли Ляньхуа же предложил дать больному яд просто так — это, несомненно, будет борьба внутренней силы с ядом не на жизнь, а на смерть.
Застолье на какое-то время замерло, воздух можно было резать ножом.
— По… — медленно начал Гуань Хэмэн. — Вы же убьёте человека… — Он собирался назвать его “почтенный Ли”, но от потрясения и злости не смог заставить себя произнести слово “почтенный”.
— Если он сошёл с ума от яда, то тигриная лапа может привести его в чувство, — сказал Ли Ляньхуа. — Если внутренней силы недостаточно, чтобы бороться с ядом, можно предварительно замочить в воде. Хотя тигриная лапа сильно ядовита, но она способна задержать или сократить приступы безумия…
Гуань Хэмэн и Су Сяоюн не знали, что Ли Ляньхуа не разбирается во врачевании, и только недоумевали, Фан Добин же весьма удивился: Ли Ляньхуа ничего не смыслил во врачевании, однако на этот раз вдруг осмелился заявить, что тигриной лапой можно вылечить безумие, как-то подозрительно…
— Откуда вы знаете, что больной был отравлен? — тяжёлым голосом спросил Гуань Хэмэн.
Су Сяоюн знала, что “больной”, о котором говорил Гуань Хэмэн — его хороший друг “Сердце дракона, рука мастера” Чжан Чангун, которого одурманили ядом, и он уже несколько месяцев страдал от сумасшествия. Гуань Хэмэн полмесяца потратил на его лечение, но улучшения так и не наступило. Ли Ляньхуа замер и принял извиняющийся вид.
— Просто мысли вслух…
— Разве можно так легко говорить, если нет уверенности, что спасёте жизнь? — сердито скривился Гуань Хэмэн. — Вам удалось таким способом вылечить больного?
Ли Ляньхуа проглотил язык. Хотя Гуань Хэмэн больше ничего не сказал, но Фан Добин видел, что он очень раздражён — если поначалу у него ещё было немного уважения к хозяину “Благого лотосового терема”, то сейчас он стал относиться к Ли Ляньхуа с большим предубеждением. Вдруг Гуань Хэмэн бросил на Су Сяоюн пристальный взгляд, и Фан Добина резко озарило, почему этот герой-лекарь с самого начала был не слишком дружелюбен с Ли Ляньхуа. Он мысленно расхохотался — оказывается, лекарь-герой Гуань был недоволен симпатией, которую его названая младшая сестра проявляла к “чудесному целителю”. Ли Ляньхуа, видя холодность Гуань Хэмэна, с виноватым видом сидел сбоку, Фан Добин закатил на него глаза.
— Гуань-дагэ, откуда ты знаешь, что Ли… Ли-дагэ никого не вылечил свежей тигриной лапой? — вмешалась Су Сяоюн. — Ли-дагэ известный врачеватель нашего поколения, и хотя тигриная лапа очень ядовита, может, как раз именно этот яд помогает при каких-то видах безумия?
— А… — начал Ли Ляньхуа, но не успел поддакнуть.
— Вы можете гарантировать, что больной, приняв южную звезду, точно сможет поправиться и не умрёт? — сурово спросил Гуань Хэмэн.
— Не могу, — горько усмехнулся Ли Ляньхуа.