Лотосовый Терем
Шрифт:
Под весёлую музыку шедший впереди человек в соломенной шляпе уже подмёл порог церемониального зала. У Цяо Ваньмянь не было братьев, а значит, и двоюродного дедушки, который мог бы идти впереди, и уж тем более, свата, поэтому некому было встретить невесту, и паланкин поднесли сразу к дверям — когда наступит благоприятный час, невеста сможет выйти и жених проведёт её совершать поклонения. Как только красный паланкин Цяо Ваньмянь остановился, гости шумно загалдели, послышался смех и беспорядочные возгласы. Сяо Цзыцзинь оглянулся, на его губах тоже играла лёгкая улыбка.
Фан Добин сидел на пиру за почётным столом, рядом с ним — нынешний глава клана Фан Эръю, и при собственном дедушке Фан Добин вёл себя примерно, был осмотрителен в речах и осторожен в поступках. За этим же столом сидели Гуань Хэмэн, трое из “Фобибайши”, трое из “Четверых тигров с серебряными копьями” — поздравить приехали все оставшиеся соратники по ордену “Сыгу”. Только Юнь Бицю остался дома — нельзя было оставить усадьбу “Сотня рек” без присмотра, к тому же, ему нездоровилось. Ли Ляньхуа сидел в седьмом ряду, сначала он хотел сообщить, что является владельцем легенды цзянху — загадочного “Благого лотосового терема”, но вспомнил, что Фан Эръю присматривает мужа для Хэ Сяофэн, перепугался и тут же передумал говорить что-либо. Слева от него сидел “Герой Сы-пи” Фан Кэху, справа — “Снежная фея” Лю Ханьмэй. После того, как наконец отзвучали все приветственные слова, Ли Ляньхуа не удержался и тихонько спросил “Снежную фею” Лю Ханьмэй, кто такой и откуда взялся этот “Герой Сы-пи”. Лю Ханьмэй обворожительно улыбнулась и прошептала ему на ухо:
— Сы-пи — крохотное местечко в бесплодных землях южных варваров, не более двадцати ли в окружности…
Ли Ляньхуа ахнул и с благоговением посмотрел на Фан Кэху.
— Двадцать ли тоже очень много.
— Да какой же это герой тогда? — тут же выдала презрение Лю Ханьмэй.
Ли Ляньхуа покорно покивал, а через некоторое время шёпотом обратился к Фан Кэху:
— Кхе-кхе… А откуда такой… выдающийся человек как фея Лю?
Фан Кэху расхохотался.
— Она ученица школы сабли пяти колец с Хуанхэ. Ни о какой “Снежной фее” я не слыхал, может, она только сегодня сама себе придумала это прозвище?
Лю Ханьмэй хлопнула по столу и вскочила на ноги, от гнева её брови стали почти вертикальными.
— Что ты несёшь? Кое-как выбился в люди и не знаешь, кто такая в цзянху “Снежная фея”?
Ужаснувшись, Ли Ляньхуа сложил руки в почтительном жесте.
— Вы оба знаменитые личности, все здесь присутствующие были рады с вами познакомиться, не надо сердиться, присядьте, присядьте.
Лю Ханьмэй сердито плюхнулась на место, а потом вдруг покосилась на него.
— А каково ваше имя и прозвание?
Ли Ляньхуа замер.
— Это… ну… фамилия вашего покорного — Ли…
Не успел он договорить, как Лю Ханьмэй заметила в его руках красную коробку со свадебными сладостями.
— Это что… — оторопела она. — Ваш подарок?
Ли Ляньхуа кивнул. Лю Ханьмэй ответила тяжёлым молчанием и пересела за другой стол, посчитав слишком унизительным находиться рядом с ним. После её ухода многие тоже один за другим покинули седьмой стол, пока не осталась лишь пара-тройка человек, которые, похоже, пришли поесть и выпить задарма. Однако кое-кто грациозно грациозно присел рядом с ним — это была Лун Фуцзе. Она слегка улыбнулась Ли Ляньхуа, видимо, будучи невысокого мнения об ушедших.
Сидя за почётным столом, Фан Добин искоса следил за происшествием на седьмом ряду и чуть не лопался от смеха. Однако тут длиннобородый старец с достоинством поднялся на ноги и провозгласил:
— Благоприятный час настал!..
Все зашумели и повернули головы, чтобы увидеть, как Сяо Цзыцзинь в красном платье с алым цветком на груди* медленным шагом подошёл к стоящему в воротах паланкину. Гомон постепенно затих, Сяо Цзыцзинь легонько отодвинул колыхнувшийся красный шёлк занавески, и из паланкина осторожно спустилась изящная красавица в красном покрывале и ярко-красном платье. Жених потянул за свой конец красного шарфа, и невеста медленно двинулась вперёд. Когда гости, не в силах больше сдерживаться, разразились радостными возгласами, Сяо Цзыцзинь слегка вздрогнул — даже такой человек как он испытывал волнение в столь торжественный момент.
По традиции, и у жениха, и у невесты на груди был приколото по красному цветку, символизирующему счастье и благополучие.
С чашей вина в руках Ли Ляньхуа не сводил глаз с Сяо Цзыцзиня. Двор был полон гостей, но Сяо Цзыцзинь видел лишь Цяо Ваньмянь, ведя невесту мимо пиршественных столов в церемониальный зал. Длиннобородый старец — дядюшка Сяо Цзыцзиня — набрал в грудь побольше воздуха и провозгласил:
— Первый поклон — Небу и Земле…
Сяо Цзыцзинь и Цяо Ваньмянь, взявшись за руки, поклонились вратам.
— Второй поклон — отцу и матери… — снова прокричал старец.
Они повернулись к нему и поклонились.
— Третий поклон — друг другу…
Они развернулись друг к другу, низко поклонились и встали, взявшись за руки.
— Поздравляем героя Сяо и барышню Цяо со свадьбой! Поздравляем героя Сяо с женой! — принялись кричать гости. — Счастья и долголетия! Скорого рождения сына! — и тут же расхохотались.
Сяо Цзыцзинь наконец улыбнулся и повёл жену в покои новобрачных.
Ли Ляньхуа всё ещё держал в руках коробку свадебных сладостей, слегка улыбнувшись, он положил её на поднос с другими подарками от гостей седьмого стола. Большинство даров были ценными, и коробка сладостей сильно бросалась в глаза. Затем он взял палочки для еды, подцепил ими овощи и положил в рот. Соседи по столу были поражены вопиющей бесцеремонностью этого нахлебника. Через некоторое время за главным столом приступили к еде, все наперебой уговаривали друг друга выпить, воцарилось необыкновенное оживление. Ли Ляньхуа однако съел лишь кусочек и отложил палочки. Рядом с ним никого не было. Чуть погодя он с лёгкой улыбкой поднял чашу и тихонько пропел:
— В этот вечер мы выпьем с тобой, как некогда пили не раз…
Как вдруг кто-то подошёл к нему сбоку и спокойно продекламировал:
— Как воды Сицзяна блестят бирюзой!
Таимся в беседке речной, из дальних краёв возвратясь.
Скитальцы из дальних краёв,
в этот вечер мы выпьем с тобой, как некогда пили не раз.
Оплывает свеча, в песне больше тревог —
ни с циньских застав, ни из ханьских цветущих земель нет вестей.
Нет вестей,
и на башне дозорной играет рожок…
Всё трудней встретить старых друзей*.
Стихотворение Чжу Дуньжу (дин. Сун) на мелодию “Вспоминая Циньскую красавицу”
Ли Ляньхуа вздрогнул и поднял голову: подошедшая гостья была прелестна и очаровательна лицом, в роскошном красном платье и со сверкающей золотой шпилькой в форме лотоса в узле чёрных волос она казалась ослепительнее новобрачной. Это была Хэ Сяофэн.
Сидевшие рядом признали в подошедшей женщине “третью красавицу Улиня” и невольно удивились. Гости с соседних столов тоже повернули головы из любопытства, что же за дело у “третьей красавицы Улиня” к этому человеку? Она хихикнула, глядя на Ли Ляньхуа, и села на пустовавшее место Лю Ханьмэй.