Лоуни
Шрифт:
Помимо звука шагов Хэнни, быстро шагающего через развалины, я различил еще какие-то звуки. Это были чьи-то голоса, срывающиеся на крик. Я попытался остановить Хэнни, чтобы получше все расслышать, в конце концов мне пришлось подставить ему подножку. Он растянулся на мокрой земле, винтовка грохнулась и откатилась в сторону.
Он встал на четвереньки, чтобы поднять винтовку, и сел на камень — я хотел счистить с нее грязь.
Я приложил палец к губам, и Хэнни замер, глядя на меня и задыхаясь от гнева.
— Слушай, — прошептал я.
Из тумана донесся собачий лай, но трудно было определить,
— Хэнни, нам надо возвращаться, — сказал я. — Нельзя, чтобы нас здесь нашли. К тому же я замерз. Тебе не холодно?
Меня уже трясло от холода. Одежда, казалось, прилипла к костям.
Хэнни взглянул на меня, и, хотя на лице его отразилось беспокойство, он повернулся и, не дожидаясь меня, полез через полуразрушенную стену, на которой сидел. У меня уже не осталось сил и дальше удерживать брата. Все, что я мог, это следовать за ним, стараясь не потерять его из виду в тумане.
В конце концов я догнал его у берега ручья, бурлившего молочно-белой пеной в каменистом протоке, ускользавшем сквозь поникший папоротник в сторону моря.
Что-то тут было не так.
Я тронул Хэнни за руку. Он вглядывался во что-то впереди.
— Что там? — спросил я и, следуя за его взглядом, увидел, что на другой стороне ручья сидит заяц и смотрит себе за спину.
Заяц повернул голову в одну сторону, понюхал воздух, затем снова посмотрел на нас, одно длинное, похожее на ложку ухо дернулось, и он было порскнул в сторону, но слишком поздно. Из тумана выскочила собака, помчалась к нему, налетела и опрокинула в грязь. Заяц отбивался задними лапами, пытаясь отодрать вцепившегося ему в шею пса, но секунду спустя обмяк, после того как собака помотала беднягу из стороны в сторону, а потом разорвала ему горло.
На этот раз я крепко схватил Хэнни за руку, пытаясь стащить его со стены. Мы бы выбрались, если бы немедленно ушли отсюда, думал я. Но брат стоял на месте как вкопанный, по-прежнему глядя поверх меня, не на зайца или собаку, а на людей, появившихся из тумана. Они стояли и молча смотрели на нас.
Глава 25
Это были Паркинсон и Коллиер. Они были одеты в синие рабочие комбинезоны и высокие ботинки, замазанные грязью. Шеи у обоих были замотаны шарфами, с отсыревших кепок текло.
У Коллиера с плеча свисала цепь. Он расслабил шарф и позвал собаку, а когда та отказалась подчиниться, подошел и пнул ее в бок, так что она отлетела в сторону. Коллиер поднял руку, и собака послушно заскулила и села. Коллиер взял ее за ошейник и прикрепил к нему цепь. Паркинсон по-прежнему смотрел на нас в упор, вокруг его лица клубился холодный пар.
В камнях среди вереска журчал ручей.
По-прежнему держа Хэнни за локоть, я начал отходить назад, однако Паркинсон сорвался с места неожиданно быстро. Он сделал несколько хлюпающих шагов по воде и схватил меня за капюшон куртки, заставив присесть, как это сделал Коллиер со своей собакой. Потом развернул меня так, чтобы я смотрел прямо ему в лицо, и слегка дернул за рукав куртки.
— Куда ты так спешишь? —
Затем разжал руки и стряхнул с них воду.
— Никак ты решил окунуться? — продолжал он издеваться.
Я не ответил, и Паркинсон улыбнулся — его забавлял мой несчастный вид. Я промок и сильно дрожал. Паркинсон заметил у Хэнни винтовку и забрал ее у него. Хэнни не сопротивлялся, он покорно отдал винтовку и уставился себе под ноги.
Паркинсон приставил ствол к плечу и сощурился в видоискатель.
— Откуда она у вас? — спросил он.
— Нашли, — буркнул я.
— Малость не то, что надо, для такого мальчугана, как ты, — насмешливо заметил Паркинсон, глядя на Хэнни.
Колиер поймал хмурый взгляд, который я бросил на Паркинсона.
— Он хочет сказать, для придурка, — пояснил Коллиер.
Паркинсон опустил винтовку и оттянул задвижку, чтобы открыть магазин. Хэнни зарядил ее. Я заметил обойму, вставленную в ствольную коробку.
Паркинсон отпустил мою руку, и я попытался отвести Хэнни подальше от него, чтобы уйти тем путем, которым мы пришли сюда, предполагая, что мужчины отстанут, заполучив винтовку.
Но Паркинсон быстрым жестом снова схватил меня за плечо:
— Куда же вы так скоро?
— Нас ждут.
— Да что ты?
— Мы сегодня уезжаем.
— Уезжаете? И куда ж это вы едете?
— Домой в Лондон.
— В Лондон? Да вы на землю-то не переберетесь, какой уж там Лондон.
— Мы умеем плавать.
Коллиер захохотал.
— Не-а… — протянул Паркинсон с притворной озабоченностью. — Я не хочу, чтобы вы утонули.
— Послушайте, — примирительно сказал я. — Мы возвращаемся сегодня домой. Делайте с «Якорем» что хотите. Забирайте оттуда все, что вам нужно. Мне плевать. Да и всем плевать.
В основе моей бравады лежал страх. И я сник, как только Паркинсон засмеялся.
— Скажите, какое обвинение… — Он обернулся к Коллиеру. — Мне оно не нравится. Разве мы воры?
— Не-а, — помотал головой Коллиер.
Со стороны дома послышался плач младенца. Собака подняла голову. Паркинсон и Коллиер переглянулись. Плач затих.
— Ну ладно, — сказал Паркинсон, на этот раз серьезно. — Ничего личного. Но мы не можем позволить вам уйти. Нам нужны, так сказать, кое-какие гарантии. Ты ведь понимаешь, что я имею в виду, правда? Под гарантией? — Я внимательно посмотрел на мужчину, и он снова положил руку мне на плечо. — Теперь так. Ни вы, ни я тут ничего не можем поделать. Просто вы обосрались, вот и все. Вы тут не к месту и не ко времени. Сейчас пошли в дом, там разберемся.
* * *
Когда мы подошли к «Фессалии», Леонард грузил вещи в машину. Там был и Клемент, он переносил ящики и коробки. Когда он увидел нас, то остановился и окинул нас взглядом, полным… чего? Жалости? Вины?
— Давай, Клемент, — поторопил его Леонард.
Клемент медленно качнул головой, прошел к «даймлеру» и поставил какую-то коробку на заднее сиденье.
Леонард подошел поближе и закурил сигару. Собака Коллиера громко залаяла и стала рваться на цепи. Леонард бросил взгляд на Коллиера, и тот, уступая, вытащил из кармана потертый кожаный намордник и нацепил его на пса.