Ловчий
Шрифт:
Раздался щелчок приоткрывшейся дверцы.
— Подойди… — услышал я ее странно высокий голос.
Ирина полулежала на заднем сиденье, совершенно обнаженная, закинув правую ногу на спинку водительского места.
В ее ставших бездонными глазах горел неистовый призыв, страстное, до бешенства, желание, не признающее никаких преград.
— Возьми меня… сейчас… быстрее… ну же! — горячечно шептала она.
Мне казалось, что я вполне изучил Ирину, мир ее эротических желаний, пик удовлетворения которых сводился к плавным оргазмам с легким придыханием и румянцем на щеках. Но сейчас со мной была совершенно другая женщина. Словно некая завесь разорвалась в ее душе, и она очутилась в зоне неведомого прежде блаженства. «Еще, еще…» — в экстазе молила она, и этот шепот переходил в стон, а тот — в крик. В ней будто включился молчавший доселе генератор наслаждений, и я утонул в его ликующих волнах.
Но вот любовная лихорадка дала нам небольшую передышку. Ошеломленная своим открытием, Ирина прижалась ко мне.
Должно быть, я еще сохранил какие-то крупицы разума, потому что уловил легкое движение снаружи и обернулся.
К заднему запыленному стеклу прижалась мордой огромная, невиданных размеров кобра. Разглядывая нас, она насмешливо скалила зубы.
XVI
Эолов город
Теперь-то я лучше понимаю, каким образом люди умирают от страха.
И если в тот раз я не окочурился на месте, то лишь потому, что пребывал в ином измерении, куда перенесла меня Ирина.
Но уже в следующую секунду наваждение рассеялось.
Конечно, это был никакой не аспид, а обыкновеннейший ишак, длинноухий упрямец, персонаж бесчисленных историй и анекдотов.
Откуда он взялся — неизвестно, но имело смысл сделать допущение, что он везет некоего седока.
Стремглав натянув брюки, я выбрался из машины.
Ишак по-прежнему стоял, прижавшись мордой к стеклу, — это существо столь же любопытно, как и упрямо, а на нем восседал, почти касаясь ногами земли, парень лет двадцати с непокрытой головой. На нем был темно-синий стеганый халат, подпоясанный кушаком, и кауши, но копна пшеничных волос и многочисленные веснушки вокруг курносого носа выдавали в нем европейца.
По его задумчивому, как бы не от мира сего лицу трудно было судить, наблюдал ли он за нашей любовной схваткой. Вряд ли. Слишком много пыли осело на заднем стекле. Я надеялся, что Ирина быстро приведет себя в порядок.
— Здравствуйте!
У него были серые мечтательные глаза, тонкие обветренные губы и заостренный подбородок.
— Я слышал крики. Что-нибудь случилось? — Голос такой же кроткий, как и взгляд.
— Жену чуть не ужалила змея, — ответил я. — Но все обошлось.
— Надо быть осторожным, — отозвался он бесстрастным тоном, каким советуют переходить улицу на зеленый свет. — Здесь встречаются змеи.
— Много?
— Тут не очень. — Он подумал немного и добавил фразу, заставившую меня вздрогнуть: — Много змей дальше, где эолов город.
«Эолов город!» Город в кишлаке! Но убей Бог, если я знаю, что это такое.
Хлопнула дверца. Ирина появилась во вполне аккуратном виде.
— А где находится этот город? — поинтересовался я.
Он меня не слушал, потрясенно разглядывая Ирину.
Я повторил вопрос.
— А вы кто? — в свою очередь спросил он. — Я никогда не видел вас в кишлаке.
— Мы — гидрологи, работаем над проектом малой ГЭС. Меня зовут Дмитрий Сергеевич, а это — Ирина Вячеславовна, моя жена и по совместительству геодезистка. По-моему, весть о нашем приезде облетела уже весь кишлак. А вы разве не слышали?
Он снова посмотрел на Ирину и вздохнул так горько, словно я разбил его хрустальную мечту. Отвечать на мои вопросы он явно не торопился. А может, и вовсе не собирался.
— А вы не хотите представиться, молодой человек? — Ирина пришла мне на помощь, адресовав парню одну из своих улыбок.
— Костя, — зарделся он.
— Вот уж не думала, что в Змеином ущелье можно так запросто встретить симпатичного русского парня!
— Это правда, — кивнул он. — Местные сюда не ходят.
— Вы, стало быть, не местный? — мягкими коготками продолжала тормошить его Ирина.
— Нет, — мотнул он головой. — Я — каменотес. Из города. Работаю в основном по мрамору и граниту. Ну знаете, плиты, памятники, надгробья… — Паренек стал заметно разговорчивей. — По ганчу тоже умею… У местных мода на решетки и узоры из ганча. Вот я и делаю. А мне за это разрешают брать мрамор. Я тут мраморную жилу нашел редкой расцветки…
— Значит, решетки для айванов и стойки для ворот, которые мы видели в кишлаке, — ваших рук дело? — уточнил я.
— Ага, — кивнул он. — Не все, конечно, но многие.
— Надо же! Такой молодой человек и уже — опытный мастер! — уважительно воскликнула моя милая плутовка.
Костя расцвел:
— В нашей семье это наследственная профессия.
— То есть вас отец научил?
Он сразу же помрачнел:
— Отец умер. Давно. Попал в аварию.
— Извините…
Он снова благоговейно воззрился на Ирину:
— А хотите, сделаю памятник для вас? Из цельного куска. Розовый, с черными прожилками. Очень красиво. Просто так, без денег.
— Нет, Костя, спасибо! — поспешил я остудить его пыл. — Мы с женой хотим еще немножко пожить. Лет так сорок — пятьдесят.
— Ну и что? — простодушно удивился он. — Одно другому не мешает. Это же мрамор! Сохраняется сотни лет! Поставите где-нибудь в сарайчике, а когда понадобится, возьмете. — Поскольку он постоянно обращался к Ирине, нетрудно было сообразить, что надгробье для меня он с удовольствием вытесал бы хоть сейчас.
— Хорошо, мы подумаем. А куда вы направляетесь, Костя? Если, конечно, не секрет.
— Выпилил вчера хороший кусок. Нужно привезти.
— На ишаке?
— Ну да. Запрягу его в волокушу, а камень — на нее.
— И потянет?
— Еще как! Я на нем уже целую гору перетаскал. Не смотрите, что он с виду такой замухрышка. Тянет, как трактор.
— Костя, вы упомянули какой-то город… Эолов, да? Это древнее поселение?
— А вы разве не знаете? — Он вытаращил глаза, потрясенный нашим невежеством.