Ловчий
Шрифт:
— Мы ведь не местные, приехали с Севера…
— А-а… — протянул он. — Тогда конечно. Вообще-то, Эол — это бог ветров по греческой мифологии. По его имени такие города и назвали.
Для меня все это было китайской грамотой.
— Какие — такие, Костя?
— Ну, понимаете, в скалах могут попадаться песчано-щебенистые прослойки. Ветер постепенно выдувает их. Плюс осадки. Вот и получаются города.
— Хм! Любопытно бы взглянуть.
— В чем же дело? Идите со мной и увидите.
— Это далеко?
— Да нет же, сразу за поворотом.
Я прикинул: до поворота было метров двести. Двести метров по местности, где из-за первого же камня может выпрыгнуть змея. Ох, Паша-ака, что-то не верится в их миролюбие.
— Дорогая, ты поскучай пока в машине, а я прогуляюсь и быстро вернусь.
— Я с тобой, — храбро ответила она, угадав мои опасения. — Не волнуйся, я не истеричка. А если что, Костя нас предупредит. Правда, Костя?
— Конечно, — ответил тот, гордясь возможностью хоть в чем-то оказать ей любезность. — Они меня как огня боятся.
Я быстренько влез в мокрые сапоги, сунул Ирине рогатину, сам взял вторую, и мы двинулись за нашим странноватым провожатым. Вернее, за осторожно переступавшим среди камней ишаком, который так переполошил меня.
Вид, открывшийся за поворотом, заставил в буквальном смысле слова потерять дар речи.
Теперь стены ущелья напоминали одновременно колоссальную крепость с башнями и бойницами, сказочный причудливый замок и составленные в ряд десятки гигантских статуй с острова Пасхи. Потрясающее произведение стихийных сил, музей под открытым небом, созданный самой природой. Сюда бы возить туристов да набивать карманы валютой. Никаких наркотиков не надо.
— Боже! Какое чудо! — вырвалось у Ирины.
— Вот это и называется эолов город, — пояснил польщенный Костя.
Стены были испещрены тысячами отверстий, пещерок и трещин, самой разнообразной формы и размера. Видимо, на славу потрудились не только Эол вкупе с осадками, но и птицы, заселившие этот необычный город.
Сплошное великолепие тянулось метров на триста. Здесь ничего не стоило устроить великое множество тайников. Воображение рисовало клубки змей, таящихся в бесчисленных расщелинах, прорывших в недрах эолова города мириады ходов.
— А там я набираю ганч, в мешки. — Костя кивнул на ишака. — Как раз хватает на две литые решетки. Их тут называют панджара. Вам не нужно? — Вопрос, естественно, был адресован Ирине.
— Спасибо, Костя. Пожалуй, нам пора. Не будем вас задерживать.
— Хорошо, — вздохнул он. — Помните о змеях. Их тут полно. Есть пожива. Птенцы, птичьи яйца и все такое прочее. Ну, ладно! Если все-таки надумаете насчет памятника, спросите дом Мумина-бобо, я у него остановился.
— У гадальщика?
— Ну да. Он одинокий, места хватает.
— В том числе и для Павла-змеелова?
— Ну, Павел мне не помеха. Он приезжает редко, на несколько дней.
— А что, этот Мумин-бобо и вправду хороший предсказатель?
— Ему здесь верят. Как-то раз я сам слышал, как он советовал одному чабану поменять коня. Тот не послушал, и через несколько дней лошадь сбросила его на камни.
— Чудеса… Ладно, Константин. Спасибо за интересную экскурсию, но нам и вправду пора. Не обещаю, что клюнем на ваше предложение по поводу памятников, но в гости заглянем обязательно.
— Приходите, я покажу вам свою мастерскую.
По бережку мы вернулись к машине.
— Кажется, этот мальчик по уши влюбился в тебя, — сказал я Ирине.
Она посмотрела на меня загадочно-величественным взглядом.
— И должен признать, я его понимаю. Ты сегодня выглядишь потрясающе.
Она с нежностью взяла мою руку:
— Дима, давай просто посидим немного рядышком. Мне так хорошо, если бы ты знал! Даже плакать хочется…
— Зачем же так грустно, милая? — Я погладил ее по волосам.
— Это ущелье, речка, эти камни… Мне кажется, я запомню их на всю жизнь. Дима, а может, сейчас самый счастливый момент в нашей жизни? И ничего подобного не повторится никогда… — На ее глаза навернулись слезы.
— Ты пережила сильный стресс, понимаю…
— Ничего-то ты не понимаешь. — Она прижалась ко мне, доверчиво склонив голову на мое плечо. — Хочу сказать тебе одну вещь, потому что ты стал вдруг таким родным…
— Ты знаешь, где тайник? — несколько поспешно высказал я догадку.
— Нет, Дима. Клянусь, что не знаю. Папа мне не сказал. Не потому, что не доверяет или считает болтушкой. Просто он уверен, что знать об этом опасно. Но…
— Что?
— Завтра мы уедем отсюда.
— С сундучком?
Она спрятала голову на моей груди.
— Дима, не спрашивай меня ни о чем! Я не могу сказать, я дала слово. Но клянусь, с тобой ничего не случится. Я хочу, чтобы мы были счастливы, пусть и ненадолго… Ты мне веришь?
Если все, что произошло после нападения кобры, было игрой со стороны Ирины, то следовало признать ее гениальной актрисой. Какой мужчина не почувствует себя польщенным, когда женщина открывает ему свое сердце!
— Только одно слово, милая: из меня сделали приманку?
Не поднимая головы, она с силой вцепилась в мои плечи.
— Да или нет?
Наконец до меня донеслось:
— Завтра ты узнаешь все…
Я взял ее голову в руки и заглянул в затуманенные глаза:
— Ира, милая, завтра может оказаться слишком поздно. Если ты что-то знаешь, скажи сейчас. Мы вместе подумаем, как выкрутиться. Ради нашего счастья, Ира, умоляю, доверься мне!
— Ну почему ты мне не веришь?! Если бы я хитрила, то просто промолчала бы. Дима, не мучай меня! Потерпи до завтра. Поздно не будет. Может, завтра мы будем далеко отсюда. Или… Все, молчи! — Ладошкой она закрыла мне рот.