Ловцы троллейбусов
Шрифт:
Вуалехвосты, заметив в комнате движение, приняли его за симптом приближающейся кормежки и поднялись ближе к поверхности.
— Пойми, тебе добра желают, — заговорила Вероника.
Я молчал. Она теребила кольцо на руке, Камешек в нем потемнел, сделался матовым.
— Позвони им.
— Не хочу.
Но Директор сам позвонил ближе к обеду.
— Я договорился насчет лангустов. Раков пока нет. Только вот что: за ними ехать на край города. Рассчитываю на тебя.
— Напрасно, — сказал я.
Через некоторое время позвонил Редактор.
— Родной мой, — заговорил он, —
— А я как раз решил закончить письмо другу, — отрезал я.
Через некоторое время в прихожей послышались шум и топот. Я выглянул. Редактор с каким-то типом, в кепочке тащили в кухню грубо сколоченный ящик. Пахло отвратительно.
Я надел пальто, поднял воротник и спустился вниз. Начиналась оттепель. Снег на тротуарах набряк сыростью, с крыш капало, У подъезда стояло пустое такси. В раздвинутой пасти багажника виднелся второй ящик.
Загрохотало в ближайшей водосточной трубе, она выплюнула на тротуар каскад ледышек.
Я прошагал до конца переулка, но вынужден был повернуть назад: пошел дождь со снегом.
Тот самый, в кепочке, курил возле машины.
— Вы здесь хозяин? — спросил он. — Слушай, у меня у брата день рождения… Будь другом, уступи несколько лангуст, а?
И, пока говорил, ко мне приглядывался. Я тоже его узнал.
— Это у того брата день рождения, которому мы табуретку везли? — спросил я.
— Ну да… А ты изменился… Как рука-то? Ну, если лангуст не дашь, хоть на ужин пригласи. Ну чего ты, чего ты, чего я, много съем, что ли?
В кухне Редактор помогал Веронике и Калисфении Викторовне.
— Вот вам еще один помощник, — подтолкнул я вперед водителя.
Тот сразу протянул Веронике руку.
— Вася меня зовут.
Редактор изумленно застыл. Вероника, руки не подав и не сказав ни слова, вышла.
— Это нам в отместку, да? — прошипел Редактор. Только Калисфения Викторовна отнеслась к новичку спокойно.
— Берите эту кастрюлю и делайте, как я, — распорядилась она.
За ужином Вася размахивал лангустой, будто милицейским жезлом.
— Дикий народ шведы, — говорил он. — Грибов не едят! Можете себе представить!
Калисфения Викторовна, ужасаясь, качала головой.
— А индонезийцы едят червей! — разглагольствовал Вася.
Прибыл Директор и, сказав, что хочет сварить кофе, увел меня в кабинет.
— Дело к тебе. Мы о нем, собственно, вчера уже начали говорить… Был у меня мясник… Почерк, я тебе доложу… Язык, слог… Туши он, правда, разделывать не умел. Но я его держал, пока в соседний магазин не переманили… Ты, может быть, запомнил: возле моего кабинета висит стенгазета…
— Конечно, — сказал я, сразу вспомнив промасленный лист в закутке.
— Ни в одном магазине таких не выпускали. Но вот беда, пора следующий номер делать, а мясника нет… Выручай, а? Тем более основной материал решили посвятить мне.
— Видишь ли, — замялся я, — мне не приходилось писать ничего подобного…
— Смелее надо быть, — подбодрил меня он. — Ты думаешь, я собирался быть Директором магазина? Я ведь был иллюзионистом, закончил цирковое училище.
— А почему же предпочел другой путь? — спросил я.
Он усмехнулся.
— Мы уже говорили об этом. Жизнь совершенствует самое себя. Укрупняется. Идет от разрозненности к объединенному целому. Все эти круги, шестерни, которые и приводят бытие в движение, работают в сцеплении. В одиночку не просуществуешь. Объединяются, стремятся к интеграции целые государства. А какую функцию может осуществить в сложной системе взаимодействия иллюзионист? Мне ни голубей, ни кроликов для фокусов не давали. Говорят, для того ты и факир, чтобы из ничего уметь создать себе реквизит. Вот я и выбрал другую роль…
Он умолк и закурил. Я обдумывал услышанное. Тут с шумом ввалился Вася.
— Кофе, я вижу, не дождаться. Ладно, все равно спасибо. И счастливо оставаться.
— Не торопись, — сказал Директор. — Есть у меня на твой счет одна идейка. Отвезешь домой?
— И меня, — вклинился возникший в дверях Редактор.
— И его, — подтвердил Директор.
Этюд номер один
Автобусы, троллейбусы и трамваи движутся по замкнутому кругу. Такси мельтешат беспорядочно. Вася мотался на машине, как на суденышке без якоря. Мог целый день стоять, а потом закладывал головокружительный вираж, мог перемещаться еле-еле, а то вдруг поддавал газу… Такое с каждым бывает, пока он не найдет себе правильного применения.
Как-то Директор привез на десерт мед в сотах. — Ведь бывает же, остаются пустые ячейки, — рассуждал он, разглядывая их на свет. — Так вот, в идеале каждая пчела должна ползать по всем этажам до тех пор, пока не отыщет пустую. — Директора я теперь слушал с особым вниманием, преследуя цель выудить побольше информации для стенгазеты. — А тебе, Вася, здорово повезло, — продолжал Директор. — Ты сразу напал на вакантную ячейку, которую счастливо заполнишь своим трудом.
Вася начал вписываться в ячейку на другой же день после появления в нашем доме, Утром он привез Директора и сумки с продуктами и уехал за Редактором. Когда Редактор был доставлен, мы все вместе позавтракали. Тут Вероника вспомнила, что Элизэбету необходимо сделать профилактическую прививку. Вася, который уютно позевывал и собирался закурить (Директор, глядя на его папиросы, морщился и отодвигался подальше), сразу встал, всем видом выражая готовность ехать не медленно.
— А из него будет толк, — сказал Директор, когда они отбыли. — Как вернется, попросим убрать грязную посуду. А потом отвезет меня на работу. В городе этих диких, сумасшедших троллейбусов легковой автомобиль нам просто необходим.
— И я бы хотел просить… — Редактор покосился на Директора. — Дядя Гриша продолжает восстанавливать стеллажи. Нужно закинуть ему кое-какие материалы.
— Постараемся удовлетворить все заявки, — обещал Директор.
Мы дождались возвращения Вероники с Элизабетом, и Вася повез нас к Редактору. По дороге мы забросили на работу Директора, а я купил в магазине коробку шоколадных конфет.