Ловушка безмолвия
Шрифт:
События одной ночи затерялись в ее подсознании на двадцать четыре года. Но каждые несколько лет кошмары возвращались, мучая ее неделями, а затем исчезая так же быстро, как и приходили. Хотя в этот раз все было иначе. Сны становились все хуже, и страх с каждой ночью неуклонно возрастал, словно что-то приближалось к ней, что-то ужасное.
Выбравшись из постели, она занялась единственным делом, что прогоняло страх. Она рисовала.
На мольберте ждал чистый холст. Она взяла кисти и открыла краски, находя утешение в знакомых действиях. Опустив кисточку в краску, она на секунду замерла, а затем повела кистью по холсту. Кошмар в ее сознании обернулся смелыми, темными полосками цвета: красного, зеленого, черного, синего. Она едва дышала, когда страх просачивался из нее с каждым движением. Она никогда не знала, что выйдет из ее подсознания. Наконец, потрясенная и истощенная, она опустила кисточку и отступила.
Картина, которую она нарисовала, вряд ли бы поняли остальные. Это был обычный беспорядок линий и форм, цветовые коллизии, но в абстрактных изображениях, Кэтрин считала, что видит лицо, преследуемое страхом, полные ужаса темные глаза и рот, просящий о помощи. И в глубине души она верила, что должна помочь, но не знала, как.
Сидя на краю кровати, девушка вздохнула, изучая свой рисунок издалека. Успокоившись, она пыталась проанализировать то, что нарисовала, как делала каждую ночь, но, как и всегда, в ее сознании был полный раздрай.
Ей было всего шесть лет, когда ее жизнь навсегда изменилась, ее реальность превратилась в кошмар и ей начали сниться дурные сны. Полиция очень хотела узнать, что она видела той ночью, но она не могла им рассказать. И тогда терапевт дал ей бумагу и карандаши и сказал ей рисовать, поэтому она рисовала, но изображения как были непонятны тогда, так и сейчас не несли какого-либо смысла. Но с того дня она не могла остановиться. Искусство стало ее убежищем, ее страстью и ее способом зарабатывать на жизнь. Если бы она не умела рисовать, она, скорей всего, не выжила бы.
В дневное время она рисовала красивые картины, пейзажи, цветы, счастливых людей… но ночью после того, как приходили сны, ее картины превращались в чудовищ, поскольку она была вынуждена проводить кистью по холсту в отчаянном стремлении освободиться от бесконечных кошмаров.
Кэтрин пыталась изменить свое окружение, но это не сработало. В детстве она жила в восьми разных приемных семьях, и ее всегда мучили кошмары. Став взрослой, она жила в трех разных городах и успела снять больше, чем несколько квартир, прежде чем обосноваться в своем нынешнем пляжном домике, но сны всегда возвращались.
Конечно, были месяцы, когда девушка спала спокойно. Она мечтала о ночах без сновидений и испытывала облегчение от их отсутствия. Самый длинный период без кошмаров длился шесть лет. Она думала, что они, наконец, закончились. Затем они снова вернулись, и она поняла, что никогда не избавится от них, пока не сделает…
У нее было чувство, что она должна была действовать определенным образом — только тогда она сможет убежать. Но что она должна была сделать? Она понятия не имела. Впрочем, как и не узнала ни одно нарисованное собственной рукой абстрактное лицо. Они звали ее, но она не могла ответить, потому что не знала, кто они.
Хотя сегодня вечером Кэтрин не могла не задаться вопросом — случаем лицо на ее картине не принадлежало ли незнакомке, которая подошла сегодня к Дилану в баре. Сходство есть, пусть и слабое. А может ей просто показалось. Или, возможно, она нарисовала лицо женщины, потому что видела ее в своей голове, когда ненадолго взглянула на будущее Дилана — будущее, которое, похоже, касалось и ее. Не то чтобы она хотела быть втянутой. Просто ее не покидало чувство, что Дилана ждут неприятностям, и последнее, что ей нужно было сейчас, — так это еще больше проблем в ее жизни.
Поднявшись с кровати, она подошла к окну и откинула занавеску. Ее комната была расположена на верхнем этаже трехэтажного домика с видом на озеро в нескольких сотнях ярдов ниже. Вода мерцала в свете полной луны. Высокие сосны, покрывавшие склон холма, качались на ветру, как гигантские монстры. По ее позвоночнику пробежала дрожь. Она верила в связи, в рок и судьбу. Ничего не происходило случайно. Всегда была цель. Когда-то давным-давно детский психиатр сказал ей, что в жизни иногда происходят и плохие вещи, и ей стоит прекратить искать причины, но Кэтрин не поверила врачу тогда, и не купится на эту философию сейчас. Вот почему она не могла игнорировать тот факт, что случилось нечто плохое.
Скрестив руки на груди, Хиллиард почувствовала, как сквозь тонкую майку и шелковистые шорты проскальзывает холод. Она надеялась, что ее чувство надвигающейся гибели не имеет ничего общего с Сарой. Ее подруга заслуживала счастья после всего, что пережила за последние несколько лет. И прямо сейчас Джейк, Сара и их дочь летели на Гавайи — в страну колышущихся пальм, мягких теплых ветров и голубого неба. Они были в порядке. Они должны были быть.
Девушка глубоко вздохнула и медленно выдохнула. Она повторила действие еще несколько раз. Обычно живопись ее ночных кошмаров настолько утомляла ее, что она могла спать до утра. Хотя сегодня она все еще чувствовала раздражение, будто ждала, чтобы что-то произошло. Она подошла к чемодану у стены и вытащила еще одну картину, на этот раз портрет…
С картины на нее смотрел Дилан своими золотисто-карими глазами, в которых таились тайна, боль, веселье и цинизм. Она долго работала, чтобы точно передать сложность его взгляда, горделивый подбородок и намек на осторожность, что обычно присутствовал в его выражении лица, и, конечно, дерзкую улыбку, которая могла быть и доброй, но Кэтрин решила, что она вряд ли сможет передать ее такой. Два месяца назад они провели вместе несколько дней, когда Дилан попросил ее помочь найти дочь Сары и Джейка, но эти дни зацепили ее так, что она не до конца все поняла. Она просто знала, что они связаны. Была причина, по которой Дилан появился у ее порога.
Он прагматично ответил бы — все дело в их совместном прошлом с Сарой — тем самым закрыв эту тему. Но она подозревала, что их знакомство лишь начало. Было бы полезным узнать, какую роль должна сыграть женщина из бара, но ее видения никогда не были полными или открытыми, как она того хотела. Ей придется подождать, чтобы узнать, как все сложится дальше.
Отложив картину в сторону, она вернулась к окну. В свете луны образ Дилана снова промелькнул в ее голове. Она видела страх в его глазах, выражение шока и предательства. Она схватилась обеими руками за занавески, когда чуть качнулась с внезапным и полным осознанием того, что у Дилана проблемы.