Ловушка для хищника
Шрифт:
– А как бы ты себя чувствовал на её месте?
– Если бы меня украли три женщины лет на десять-пятнадцать постарше? – прищурился Эн, давя улыбку.
– Да ну тебя…
– Что? Я просто перевел ситуацию на себя, адаптировав.
– Давай спать, - покосился на затухающий огонь Бродяга.
– Только разговор начал становиться интересным… появился повод для фантазии…
– Великий Будда, какой смысл в таких фантазиях посредине пустыни?
– Посредине пустыни смысл только и есть что в фантазиях, - возвел лицо к небу Эн, полюбовавшись красотой ярких и бессмертных звезд. – Разве весь мир и наша жизнь не фантазия в целом? Только когда они нас достаточно увлекают, то нас не тянет воображать лишнее, и всё же, как
– Замолчи, буддист-философ, от твоих монологов потом не уснуть. Они грузят.
– Почему? Если однажды понять тщетность бытия, то внутри рождается легкость. – Хонбин залез в спальный мешок и застегнулся, явив друзьям спину. Эн посмотрел на Лео в поиске поддержки. Тот пожал плечами, вроде бы соглашаясь с тщетностью, а вроде бы и сомневаясь в ней. – Что плохого в воображении? Большинства вещей, ныне производимых, никогда прежде не существовало, но кто-то их выдумал, и теперь они есть. Не так ли происходит всегда? Сначала думаешь – потом оно появляется. Хотя бывает и наоборот, сначала что-то появляется, а потом ты постоянно об этом думаешь… - поняв, что с Лео диалог не образуется, Эн устало допил чай и тоже пошел укладываться. Заринэ наблюдала, как молодые люди расползаются по своим мешкам. Лео остался сидеть последним, даже когда затлели угли и полный мрак опустился на землю. Девушка посмотрела на то, на чем сидела. Это был точно такой же спальный мешок. Приподнявшись, она осторожно подошла к Лео, подтянув к нему лежбище. Оглядев его, мужчина покачал головой и ткнул пальцем в Заринэ.
– Нет-нет, это твоё, - тихо сказала она. Резко поднявшись, он подавил её моментально одним только ростом. Персиянка едва не споткнулась о длинный подол, зацепившись за него ступней при попытке попятиться. Лео сжал её руку крепче на спальном мешке и указал на песок, показывая «ложись». – Но… - развернувшись, он ушёл к лошади, принявшись отвязывать от упряжки покрывала, бывшие ещё до обеда шалашом. Побросав их под ноги, Лео улегся на них, накрывшись плащом. Заринэ постояла в смятении, озираясь то на одного молодого человека, то на другого, то на остатки кострища. Делать было нечего. Подкравшись поближе к Лео, но сохранив расстояние метра в два, она забралась в мешок и, повторив движение Хонбина, застегнулась поплотнее.
Лео слышал и чувствовал, что она снова выбрала направление в его сторону. Почему? Спиной он ощущал её последний перед сном взгляд, а потом учуял и то, что Заринэ до сих пор не спит, хотя и отвернулась от него. Лежа среди сухих и вездесущих песков, в десятках километров от каких бы то ни было поселений, воин на миг перестал воспринимать себя таковым. Кто он и зачем сейчас, когда не с кем сражаться? Он не любил такие моменты, в них само собой получалось думать о чем-то тягостном и далеком. Как переживать эти ночи, что терзают чем-то непонятным? Не то звезды колют своими взглядами, не то пустынные духи – джины, туманят рассудок. Девушка лежит неподалеку от него, а вокруг так холодно. Как на Каясан сейчас. Каясан, осень, спаньё на голой земле… Лео заворочался, словно под ним ползла почва, словно всё плыло куда-то. Что-то важное и неуловимое вертелось возле головы, нет, где-то глубже, ближе… Нет, никак не поймать. Это всё рассказы Бродяги и Эна о детстве, о том, как они ходили собирать урожай или вспахивать поле, как ухаживали за садом, укрывали рассаду, одымляли кусты в преждевременные заморозки или слишком морозные дни. Он что-то помнит, а что-то нет, но почему лежащая рядом Заринэ, в теплом спальном мешке, который наверняка достаточно согреет её, будто шепчет о том, что её надо притянуть к себе, обнять, потому что она его друг… друзья… с каких это пор они друзья? Им нужно всего лишь доставить девчонку куда-то, где о ней позаботятся. Женщинам не место в их судьбе. И этот запах… он был неуловимым, но несколько усилился… нехороший запах, который Лео чуял иногда в борделях, куда заглядывал вместе с Хонбином. Так, просто посидеть и подождать его. Запахов там было море, и большинство недобрые, но именно этот возникал изредка, когда какая-нибудь путана замечала Лео и он вдруг приходился ей по вкусу. Она начинала источать запах жаждущей самки. Это было помимо воли людей, это не управлялось разумом, но если желание появлялось, даже неосознанное, оно тут же ухватывалось обонянием Лео. И вот, слабый, невесомый, приятный и свежий, но тот самый запах призыва потёк по воздуху вокруг. Натянув плащ на голову, Лео уткнулся в скрученный валиком восточный халат вместо подушки. Только бы не проснулся тигр, только бы не вернулся, как в первое время, когда он пришёл в себя после травмы… животная сущность забирала его иногда на несколько дней, но постепенно отходила, оставляя за собой право на несколько часов раз в месяц-два. Когда-нибудь оно должно было пройти, как болезнь, либо стать хроническим, но быстро проходящим явлением. Но только бы не потерять контроль, когда некому будет удержать его… и поэтому тоже женщинам было совсем не место возле них – золотых воинов.
К концу следующего дня они достигли
Главная сложность – граница между Пакистаном и Индией, была преодолена следующей ночью в пустыне, куда они опять свернули подальше от обжитых мест. Только там могли более-менее спокойно передвигаться люди, не имеющие официального разрешения, документов, и легальных целей. Раньше эта линия по пустыне Тар охранялась пограничниками на верблюдах, теперь же всё было более современным и сложным, однако ловкость золотых помогла им не только в который раз пересечь перетянутую колючей проволокой под напряжением границу, но и провести через неё спутницу.
Представляя себя, как трех братьев с сестрой, едущих со свадьбы дальнего родственника, они добрались до небольшого поселка, где уже нашли несколько автомобилей. Договорившись с одним из владельцев этого четырехколесного признака роскоши, собиравшегося в ночь в соседний город, чтобы их подвезли, они недолго поспали в салоне машины, и ещё до наступления рассвета были в спящем городке, откуда ходили автобусы дальше. Изучив расписание на остановке, Хонбин определил, что ждать ближайшего рейса восемь часов. Вымотавшиеся и пыльные, они присели на скамейку.
– Гостиниц тут точно нет, так что придётся найти неприметный уголок, и залечь там ненадолго. – В Индии Хонбину приходилось несколько сложнее, поскольку здешние языки он в таком совершенстве не знал.
– Надеюсь, что доберемся до Непала не больше, чем за пару дней, - Эн посмотрел на Заринэ. – Но хоть раз попроситься куда-нибудь на ночлег придется. С нами всё-таки девушка, а ей нужны иногда нормальные условия…
– Нормальные условия? А они у неё когда-нибудь были? – Выпустив порцию сарказма, Хонбин всё же согласно кивнул. Держащаяся всё время возле Лео, персиянка стала его молчаливой тенью, такой же немой и беззвучной. Она ничего не просила и не требовала, в беседу вступить не могла, поскольку между собой молодые люди говорили на корейском, которого она не понимала. Да и говорить ей с этими двумя не хотелось, а тот, кому она что-нибудь бы сказала, не мог ей ответить. Заринэ иногда ощущала гнетущее сочувствие и сожаление, что Лео не в состоянии поговорить с ней, и тогда ей хотелось, когда они останавливались перекусить, подсесть к нему и взять его за руку, чтобы показать, что она его понимает и не считает ненормальным, не считает недостатком его утерянный дар речи (а порой ей так и казалось, что Лео ощущает что-то вроде собственной ущербности). Но как только её решимость подходила к пику, после которого её порыв мог бы осуществиться, Лео обязательно срывался с места, переключался на товарищей, отходил куда-нибудь. Осваиваясь и свыкаясь с тем положением, в котором оказалась, Заринэ всё же осознавала, что легче ей не становится. Лишь на третьи сутки она всё-таки задала вопрос Эну:
– А куда мы направляемся?
– В хорошее и безопасное место, - ответил он и, увидев в глазах девушки неудовлетворенность, добавил: - Если тебе там не понравится, ты сможешь уйти. Только если будет куда уходить… одной тебе придётся нелегко.
– Вы сами живете в том месте? – осмелела она для второго вопроса.
– Временами… когда дела заканчиваются, мы возвращаемся туда для отдыха, - Хакён изучающе впился в неё взором. Сможет ли она быть верной и преданной послушницей в Тигрином логе? Стоит ли выдавать ей что-либо, что сможет быть использованным против них? Нет, лучше скрывать от неё пока, как можно больше, лучше всего – всё.
Заринэ отошла от него, представляя себе это хорошее и безопасное место. Пытаясь представить. Если туда возвращаются, чтобы отдыхать, значит, там тихо, и никто не работает. Что же там делают? Спят целыми днями? Много ли там людей? Дети, женщины. Скорее всего, там ждут своих мужчин семьи. У них в селе некоторые мужчины тоже иногда уезжали торговать или совершать хадж**. Потом возвращались. У этих троих тоже есть жены и дети?! Заринэ в сотый раз остановила внимание на Лео. Нет, они же мукараббуны, у них не может быть семей. Но чтобы развеять сомнения, она подошла к нему и, прежде чем он успел ретироваться, шепотом полюбопытствовала: