Ловушка для инквизитора
Шрифт:
Лес был густой, засугробленный, выбеленный недавней метелью, которая покрыла снегом звериные тропы. Мы брели вперед плечом к плечу около двух часов, пока среди стволов не наметился первый просвет.
— Постой, слышишь? — Ави дернула меня за рукав. — Будто поет кто-то.
Я слышала, причем уже давно. Мелодичный печальный напев сливался с хрустом снега под ногами, поэтому я грешила на расшалившуюся фантазию.
— Смотри, там огни!
Впереди действительно что-то светилось, но разглядеть что-либо за деревьями было сложно. Странное явление для этой части
— Хорошо, пойдем туда и посмотрим, — согласилась я. — Вдруг удастся раздобыть какую-нибудь одежду.
Мы поспешили на свет и пение.
Деревья расступились внезапно, и мы вышли на край дороги, обильно покрытой проталинами и зелеными ростками. А мимо, неслышно ступая по утоптанной земле, шли высокие фигуры в темных плащах. Теплый ветерок развевал серебрящиеся в свете звезд волосы. Не было слышно ни отдельных голосов, ни смеха. Лишь печальная песня из ниоткуда по старой доброй привычке остроухих к драме. Нас они не замечали. Или делали вид, что не замечают.
— Тьфу, позеры, — сплюнула я. — Идем, эти нам ничем не помогут.
Да куда там! Ави завороженно смотрела перед собой, и я не могла сдвинуть ее с места.
— Какие они все красивые…
— Подумаешь, эльфы, — проворчала я. — Предатели и злыдни. Вчера развязали гражданскую войну, а сегодня с песенками драпают в Налиндил. И кто они после этого? Козлы!!! — крикнула я, хотя, наверное, зря. Все-таки эльфы есть эльфы, существа от природы нежные и обидчивые. А это, учитывая их магическую одаренность, могло выйти нам боком. Впрочем, никто не обратил на нас ни малейшего внимания. — Пошли, говорю!
Космолетчица томно вздохнула, но таки позволила сдвинуть себя с места.
— Золотая Лоза? — Я обернулась. Ави тут же уставилась на приближающегося к нам эльфа. В отличие от остальных, на нем была черная кожаная куртка на меху с глубоким капюшоном, а за спиной висели перекрещенные мечи. — Откуда ты здесь?
Лайтэ легко перепрыгнул через ствол поваленного дерева и откинул капюшон. Открылось лицо, покрытое серебристой татуировкой. Она скрывала застаревшие шрамы.
— Привет! — Эльф скосил глаза на застывшую с открытым ртом девушку, но так и не дождался реакции и посмотрел на меня. — Что это с ней?
— Впервые видит такого отвратительного страшилу, — привычно улыбнулась я, благо он уже давно перестал комплексовать и злиться по поводу изуродованного лица. — Подрядился в охранники?
— В окрестностях Бьёрсгарда неспокойно. Кое-кому не терпится сквитаться с моим народом. Я ухожу с ними.
— Оставляешь один Дом ради другого. И остальные, выходит, тоже? Фьольд, Оран, Шантар? Они здесь?
Лайтэ отвел глаза.
— Когда сердце Владыки плачет, его дети возвращаются в Налиндил, без сожаления оставляя прошлое позади. Кем бы мы ни были здесь, наш истинный Дом там.
— Они отвергли вас, а Папочка принял. Ваша семья мы, Лайтэ.
— Я не жду, что ты поймешь, Золотая Лоза, ты человек, — покачал головой эльф. — Впереди страшные времена. Я хочу встретить их среди себе подобных, защищая то, ради чего стоит жить и умереть, а не память о том, кому при жизни не было до меня никого дела.
— Что ты сказал?! — Я схватила его за рукав куртки.
— Крестный Папочка умер. Теперь на троне Сапфировый Певец.
— Вот как, — отступила я, ощущая… Это было… облегчение. Странное, неуместное, однако слишком явное, чтобы просто промелькнуть и исчезнуть за ворохом мыслей. Оно заставило меня смутиться, но… не раскаяться.
Рука эльфа опустилась на мое плечо.
— Послушай, однажды ты спасла мне жизнь, теперь настал мой черед. В городе тебе делать нечего. Сапфировый Певец объявил награду за твою голову. Он обвиняет тебя в смерти Крестного.
— Не трудно догадаться, что все поверили. Мое слово против его ничего не стоит, но ведь я этого не делала. У меня не было причин.
— Мика прикрывает собственный зад. У Папочки было много врагов, но он единственный, кому по-настоящему была выгодна его смерть. Тем более после того, что он учинил в городе, а приструнить его некому. От Рубиновой Кобры уже несколько недель нет никаких вестей.
— Lait ayl, Laithe? (Что там, Лайте?) — Из-за спины эльфа выступила высокая фигура в темном плаще. Из глубины капюшона поверх роскошного мехового воротника, схваченного у горла изящным завитком броши, мягко струились серебристые пряди. Тонкие пальцы в изысканных кольцах коснулись плеча, покрытого острыми шипами. — Giat, hoil nore (Идем, нам пора), — сказала эльфийка. Ее голос прозвучал мягко, но настойчиво. — Athia Selund'ele hoit (Силундиэль призывает нас).
— Siath. Fia vaia kvethe tha s'ele (Сейчас. Я должен проститься с сестрой).
В темноте капюшона блеснули глаза, и я почувствовала неприязненный взгляд. На Ави он задержался дольше. Она даже протянула руку и схватила космолетчицу за ухо, бесцеремонно оное ощупывая. Ави вытаращила глаза, не зная, как ей поступить в ответ. Я и эльф, кстати, тоже.
— R'hiathe (Подделка), — наконец, бросила эльфийка, наклоняясь за горстью снега, чтобы очистить пальцы. — Fia nind g'ia, Laithe (Я жду тебя, Лайтэ), — договорив, она вернулась на опустевшую дорогу, не оставив после себя ни единого следа.
— И ничего подобного, уши у меня всегда чистые, — обиженно проворчала Ави.
— Какая милашка. Она всех подряд щупает или это вопрос сиюминутных предпочтений?
— Она решила, что видит перед собой одну из нас, но ошиблась. — Лайтэ куда внимательнее посмотрел на Ави, отчего та смутилась и покраснела. — Ты не принадлежишь этому миру. Кто ты и откуда?
— А не все ли тебе равно, братец? — вмешалась я. — Тебя уже ждут? Вот и иди. Всего хорошего, спасибо за информацию.
Я потащила космолетчицу прочь.