Ловушка для птички
Шрифт:
— Эту проблему я решу, — говорит и что-то быстро печатает в своем телефоне. — Сделано! Можешь спать спокойно. Ну или не спать, — улыбается и показывает экран.
Я неспешно подхожу и присаживаюсь рядом. Смотрю, что там написано, и ладонью закрываю рот, подавляя возглас.
«Мария, доброй ночи. Прошу прощения, что поздно. Вынужденно. София потеряла свой телефон и беспокоится, что вы не сможете с ней связаться. Мы вместе, в случае чего можно звонить мне. Гордиевский Н.»
Читаю
Выхватываю из его рук телефон и собираюсь удалить сообщение, но вижу, что она уже прочла и печатает ответ.
«Все поняла, Никита. Пожалуйста, передайте Софии, что у нас все хорошо».
В конце два улыбающихся смайлика.
У меня глаза на лоб лезут. Почему она так спокойно отреагировала и обратилась к нему по имени?
— А скажи мне, Гордиевский Н, давно ли ты общаешься с моей начальницей? — спрашиваю и в глаза ему смотрю.
Интуиция подсказывает, что меня водят за нос.
— Около месяца, может, чуть дольше. А что? — он уверенно держит мой пытливый взгляд.
— Ничего. Спасибо за откровенность, — натянуто улыбаюсь.
Не нравится мне новость, что Мария была в курсе, кто наш «таинственный» заказчик. Знала, кого я увижу на вилле, и не сказала. Мало того, именно на эти даты организовала поездку моей мамы и Николь, намеренно оставив меня одну. Еще и приодеться советовала на встречу.
Чувствую себя объектом всемирного заговора. Должна признаться, чувство это неприятное.
Никита разглядывает меня. Сидит совсем рядом и пялится на губы и шею. Потом на вздымающуюся от возмущения и обиды грудь. На торчащие из-под платья коленки, которые я пытаюсь прикрыть ладонями.
— Ты предлагал лечь спать, — напоминаю и встаю. — Я воспользуюсь предложением. К девяти мне нужно быть в офисе. Надеюсь, утром ты освободишь меня из плена и вернешь машину и телефон…
— Посмотрю на твое поведение.
— Никит, если ты ожидаешь чего-то определенного — просто скажи: что означает это твоё «доверься»?..
Он вопросительно ведет бровью.
— …Сделать тебе минет или ты настроен потрахаться? Как думаешь, после чего мне станет легче тебе доверять?
Его глаза недобро вспыхивают. Машинально делаю шаг назад. Зачем я это ляпнула?
Это была шутка. Просто неудачная шутка. Но я не успеваю об этом сказать.
— На все согласна? — смотрит с вызовом и встает. — А трахать могу куда захочу?
Возмущенно выкатываю глаза и открываю рот, чтобы послать куда подальше, но хочется настолько далеко, что не могу подобрать слов.
— Ты стал невыносимым, Гордиевский! Наглой, беспринципной сволочью! — выдаю и отхожу на несколько
— А ты — бесячей стервой, София Соловей! — наступает.
— Предлагал перемирие, а сам оскорбляешь, — отступаю дальше.
— Беру пример с тебя, — догоняет. — Какого чёрта ты постоянно меня провоцируешь?!
Мы вернулись к бессмысленному общению обвинениями. Пятиться некуда — дальше лестница на второй этаж. Никита уже дышит мне в лицо. Что дальше? Драка или безудержный секс? Ни один из этих вариантов меня не устаивает.
— Прости, Никита, но для меня это все слишком! — выдаю в сердцах и в отчаянии взмахиваю руками. — Моя жизнь только начала налаживаться. Но появляешься ты, запираешь меня в своем доме и раскачиваешь. Я становлюсь неадекватной!
— Так плохо, когда я рядом?
— Еще недавно я надеялась, что мы больше никогда не встретимся.
— Ненавидишь? — спрашивает серьезно.
— Нет. Не знаю! Может быть… Мне было адски больно тогда, понимаешь?
Совершенно не к месту меня пробивает на откровения.
— Думаешь, мне не было? Да я чувствовал себя последним дерьмом на планете! Бухал беспросветно и выл от бессилия, — шумно тянет в себя воздух. — А ты в это время замуж собиралась, как оказалось.
— Но ты ведь тоже женился! Не в армию ушел, не на войну, не в аварию попал и не в коме лежал… Я должна была ждать тебя в той комнате с окном на океан? Это глупо, Никита. Всё закончилось тогда, в той комнате. Ничего не осталось. Ни-че-го!
Его взгляд стремительно тухнет.
— Иди спать, Соня, — произносит и кривится, словно болит где-то.
Я коротко киваю и разворачиваюсь к лестнице. Неожиданно его пальцы обхватывают мою руку чуть выше локтя. Замираю.
— Совсем ничего? — спрашивает потухшим голосом.
Секундная пауза.
— Спокойной ночи, — произношу, не оборачиваясь.
— И тебе, — отпускает мою руку.
Он идет в кухню, а я быстро поднимаюсь и закрываюсь в ванной. На всю включаю воду в душевой, хватаю с полки полотенце и утыкаюсь в него лицом. Хочется орать что есть силы, но я зажимаюсь и терплю. Не плачу.
Такой короткий разговор, а столько боли всколыхнул. Нельзя нам оголять души — не разгребём потом то, что вскроется.
Долго стою под прохладной водой. Психолог научила меня нескольким техникам дыхания, и я вовремя о них вспоминаю. Дышу и немного успокаиваюсь.
Закутавшись в полотенце, бреду в уже знакомую кровать.
В комнате свежо, пахнет морем и почему-то жасмином, который давно отцвел. В этом доме даже запахи неадекватные. Тяжелая затяжная галлюцинация. Не дом, а дурдом какой-то!