Ловушка для птички
Шрифт:
Единственный человек, с кем могу и хочу поговорить об этом — это моя Дашка. Только она знает нашу с Никитой историю. Мы не общались три года, но ведь дружили до этого почти двадцать. Подруги ближе и любимей у меня нет и никогда не будет.
Нахожу её номер в одном из мессенджеров, решительно выдыхаю и набираю. Первый гудок — и сердце замирает. Волнуюсь жутко!
— Панасоник? — звучит в трубке родной голос. — Это правда ты?
— Привет, Дашуль. Это я. Ты можешь говорить?
Спустя несколько фраз мы обе рыдаем от
Даша стала еще красивей. Белоснежная улыбка, блестящие волосы, сияющая кожа, только вот глаза грустные.
— Как тебе Москва? — спрашиваю. — Где ты там работаешь?
— Хм, нигде. Вчера уволилась. Начальник достал. Хмырь озабоченный, — усмехается подруга. — Это была четвёртая за год компания. Сложно приходится красивой девушке в столице, но я держусь! Ты как живёшь? Как твоя малышка? Фотки пришлёшь?
— Уже отправляю, — обещаю и параллельно с разговором сбрасываю несколько фотографий с дочкой. — Моя мама прилетела, сейчас они с Николь отдыхают на островах.
— Боже, какая она куколка! Панасоник, ты родила будущую мисс мира! — визжит Дашка, разглядывая фотки, — У неё твои глаза, но в остальном не особо на тебя похожа.
— Она больше в папу, — подтверждаю.
— А папа у Николь… — замолкает и смотрит с немой догадкой во взгляде.
Глубоко вдыхаю и молчу. Часто моргаю. В глазах опять слёзы.
— Мне так много нужно тебе рассказать… — выдыхаю.
Даша меняется в лице. Понимающе кивает, и я всё-всё рассказываю, начиная со своего падения прямиком в руки Никиты после конкурса красоты и заканчивая сегодняшним несчастным случаем, открывшим тщательно оберегаемую тайну его жены.
— Ах-ре-неть… — по слогам произносит подруга, когда я замолкаю. — Значит, Гордиевский растит чужого сына и ничего не знает о собственной дочке. Я в а-ху-е, дорогая редакция! Турецкие сериалы отдыхают, а корейские нервно курят в сторонке. Знаешь, нам нужно попробовать продать им сюжет. Задорого!
Даша не изменилась. Меня всегда восхищал её талант извлекать выгоду из любой ситуации. Я смеюсь. Поделившись, мне, ожидаемо, становится легче.
— Он делал ДНК-тест, — вспоминаю. — Подтвердил отцовство, которое попросту невозможно!
— Ну да. Тест в сети лабораторий, принадлежащих тётке Третьяковой, — комментирует Даша. — Нужно ему рассказать, Панасоник! Это несправедливо, что ты с дочкой живешь по чужим хаткам, а Третьякова с нагулянным ребёнком во дворцах и на виллах. Знаешь, какой у них дом? Ты таких и в кино-то не увидишь!
— Плевать, какой у них там дом! И какой здесь — плевать, и где-то бы ни было. Мне от него ничего не нужно.
— А сейчас не о тебе пекусь, дорогая, — перебивает меня Даша. — Я говорю о будущем Николь. Господи! Ты даже назвала её его именем! До сих пор любишь, небось?
Я вздыхаю и закусываю губу. Отвечать на этот вопрос не нужно. Подруга прекрасно знает эту мою нервную
— Ты же понимаешь, что у тебя сейчас все козыри на руках? Тебе ничего не стоит привязать его к себе до конца жизни, а Третьякову просто уничтожить.
— Я не хочу никого уничтожать. И привязывать тоже. Не уверена, что хочу быть с Никитой. Он стал другим.
— Ещё бы ему не измениться! После свадьбы на Юле несчастья сыплются на его голову как из рога изобилия. Знаешь, он теперь известная в городе персона. Запросто может в мэры баллотироваться. Бабы его жалеют, любят и считают идеальным семьянином.
— Идеальным? Боже, люди слепы!
— Им нужен герой. Умный, порядочный, харизматичный… А Гордиевский еще и красавчик каких поискать!
— Прекращай его нахваливать! — торможу подругу. — Ты не впервые заливаешь мне, какой Никита классный. Подрабатываешь у него пиарщиком на полставки?
— Знаешь, я до сих пор помню, как он расспрашивал о тебе и выпытывал номер телефона. Уже тогда было ясно, что он крепко влип.
— Мы оба были без ума друг от друга, но это в прошлом.
— Уверена? А что он тогда делает в твоей испанской глубинке и почему ты уже полчаса говоришь со мной о нём?
— Всё так сложно, Даш. Ты ведь знаешь, что мой папа погиб после того, как отец Никиты ему угрожал?
— Угрожать — не равно убить, Соник. У ваших отцов всего лишь случился рабочий конфликт. Это был несчастный случай.
— А если нет?
— Послушай меня, подруга. Твоего папу не вернёшь. Это во-первых. Во-вторых, в любом случае карать уже некого. Старший Гордиевкий — почти труп, ему считанные дни остались. А в-третьих, и это самое главное, Никита не имеет к этой истории никакого отношения. Готова наказывать его и себя за чужой недоказанный грех?..
Задумываюсь. Мне казалось, что в моей жизни не будет момента сложней, чем первый месяц после расставания с Никитой. Я не сломалась тогда только потому, что под сердцем у меня жила надежда, вера и любовь по имени Николь. А сейчас я проживаю еще более противоречивые чувства, теперь меня ломает еще и груз секретов, но зачем-то я продолжаю их хранить.
— …Поговори с ним, Панасоник, — советует Даша, — Это сложно, но ты обязана. Пусть не ради вашей любви — ради справедливости. В конце концов он заслуживает знать правду!
Киваю. Она права.
— Приезжай ко мне в гости, — прошу, меняя тему. — Соскучилась по тебе невозможно!
— Так мне собраться — только подпоясаться! Я ж безработная! Летом летала в Германию, так что свеженькая виза в паспорте имеется.
— Правда прилетишь? Я через неделю вернусь с Майорки и буду тебя ждать.
— Договорились! Подыскивай мне там красивого и богатого испанчика. Хочу горячий курортный роман! — прищурившись, шепчет Дашка.
Как же мне её не хватало! Правду говорят: детская дружба самая крепкая.