Ложь
Шрифт:
– Она одна?..
– Совершенно одна… Она ждет меня, она не хочет, чтобы подружки поднялись, и донья Сара не
пришла из церкви… Она разозлилась, потому что не нашла платков, которые приказала мне сложить в
ее сумку… и которые должны быть в гладильной. Вот сейчас я и иду за ними.
– Спускайся и не возвращайся!..
– Что?..
– Постарайся, чтобы никто не поднялся и не побеспокоил нас, Мария!..
– Но, сеньорита Вероника, сеньорита Вирхиния сейчас
– Делай то, о чем я тебя прошу, Мария. Для меня очень важно, чтобы мы с Вирхинией погово-
192
рили вдвоем, чтобы нас никто не прервал, по крайней мере в первые десять минут. Ты меня поняла?..
– Да, сеньорита… Я сделаю так, как Вы хотите.
– Я верну Вирхинии платок, который она потеряла!..
– Вы?..
– Да, Мария. Оставь меня…
***
Вероника мягко притворила за собой дверь и прошла по маленькому кабинету, примыкающему
к спальне Вирхинии. Совсем рядом звучит голос невесты…
– Мария… Подойди сюда немедленно!.. Я провела целый час, ожидая тебя, дура!.. Ты принесла
платок?..
– Да, Вирхиния, я его принесла…
– Вероника!..
– Я могу послужить тебе горничной, чтобы сорвать с тебя этот наряд невесты, потому что ты
никогда не должна была надевать его!..
Вирхиния затряслась так, будто увидела привидение. Ведь она не должна была больше видеть
Веронику. Небрежность Вероники, ее бледность, темные круги под глазами – все это делает более глу-
бокими, жгучими и жуткими ее черные глаза…
В тревоге Вирхиния пятится назад, тщетно силясь улыбнуться. Так мог бы улыбаться убийца, молящий о милосердии призрак своей жертвы, восставший из могилы и стоящий перед ним…
– Ты лишила меня дара речи… Какой сюрприз… Ты приехала на мою свадьбу?..
– Нет. Я никогда не думала, что твои выходки дойдут до такого предела!
– Ты о чем?..
– У тебя хватает смелости спрашивать меня?.. Впрочем, мой вопрос глуп… Вирхиния, на что ты
не осмелишься?..На какие чудовищные поступки, какие преступления, на какую подлость и гнуность
не смогла бы ты осмелиться?..
– Из чего вытекают эти оскорбления?.. Ты обезумела?..
– Оскорбления… оскорбления… Самые худшие оскорбления – такая малость по сравнению с
тем, что ты заслуживаешь!..
– Вероника!..
– Ах, какое удовольствие!.. Какое странное наслаждение чувствую я, глядя на тебя, оттого что
вижу тебя!.. Мне кажется, что после долгого времени я дышу. Неважно, что ты вышла замуж за
Джонни, не имеет значения, как ты этого добилась. Кто знает какими грязными способами подцепила
ты несчастное сердце страдавшего, измученного человека. Важно
к лицу, что под твоим макияжем стала заметна бледность, виден ужас под маской чистой, незапятнан-
ной женщины. Чистота и незапятнанность – просто смешной, гротескный маскарад при твоем ханже-
ском лицемерии и низости…
– Вероника, Вероника!.. Я думаю, ты – сумасшедшая… Оставь меня, уходи… Я закричу, позову
слуг…
– Ты позовешь, но они не придут… Закричишь громче – тебя услышат гости. И уж тут я не
удержусь, как сдержалась, даже не знаю как, перед ступеньками алтаря. Я закричу то, что не сказала
тебе и священнику и не из-за тебя, а лишь ради этого дома, ради Джонни и дяди Теодоро, и ради мое-
го собственного имени, которое, к несчастью такое же, как твое.
– Вероника!.. Вероника!..
– Успокойся!.. Не пытайся уйти, ты не ускользнешь. От меня ты не сможешь ускользнуть, разве
только убив меня!.. Но я отлично знаю, что, стоя со мной лицом к лицу, у тебя не хватит храбрости
убить меня… Ты сделаешь это исподтишка, кинжалом в спину, ядом – этим жалким оружием, которое
ты всегда использовала. Но сейчас у тебя ничего нет, нет ничего, кроме твоих рук, которые
ничего не стоят против моих…
– Вероника!.. Вероника… Я тебя не понимаю… Имей сострадание!.. Прояви милосердие!..
193
– Милосердие, сострадание!..
– Вероника!..
– Ты напрасно плачешь, это – бесполезно. Со мной этот номер не пройдет, твои слезы тебе не
помогут. Лживые, эгоистичные, глупые слезы, сильно отличающиеся от настоящих, которые ты заста-
вила меня пролить, поскольку… Ну же, ну…Наслаждайся этим триумфом. Да, я плакала, плакала
даже тогда, когда думала, что не было больше слез. На протяжении долгих недель я видела рассвет
сквозь слезы, я страдала так, как могут страдать грешники в преисподней, по твоей вине, из-за твоей
лжи, из-за твоей гнусной клеветы…
– Вероника!..
– Наслаждайся триумфом, потому что он – последний!..
– Вероника… Вероника, я не понимаю, что ты хочешь?..
– Ты не догадываешься, не понимаешь?.. Для чего еще я могу приехать, как не потребовать от
тебя, чтобы ты сказала правду?..
– Какую правду?..
– Не притворяйся больше, если не хочешь свести меня с ума!..
– Вероника… нет… Нет!...
Вирхиния побежала, укрываясь за мебелью, стараясь добраться до двери, но Вероника загора-
живает ей проход, загоняя ее в угол и отрезая путь к бегству…
– Прошу тебя, Вероника, ради Бога… Не бей меня!..