Ложь
Шрифт:
– Скоро Вы все поймете, тетя!.. Я решила, что правда должна восторжествовать любой ценой!
– Пожалуйста, говори тише! – одернула племянницу донья Сара.
– Все пошли за свадебным кортежем, так что меня никто не слышит, – спокойно возразила Вероника, – а кроме того, мне безразлично, слышат меня или нет. Я хочу, чтобы все узнали правду!
– Вероника, дочка, ты меня пугаешь! – донья Сара нервно огляделась. – По-моему, ты больна. Полагаю, что ты разругалась с Сан Тельмо. Что ж, я боялась этого с тех пор, как ты вышла за него замуж, – скорбно вздохнула она, – но мы еще поговорим об этом. После я поговорю с твоим дядей, а сейчас
– С каждой минутой я все больше нахожу, что Вам нужно дегжаться от всего этого подальше, – рассудительно заметил француз.
– Нет, Бело, я приехала бороться изо всех сил, чтобы победить эту клевету и ложь, – Вероника решительно отмела разумное предложение друга.
– Но для Вас это чегесчуг тяжело. Подумайте, что она уже стала женой Вашего кузена. Дгево знатного года выдегжит все, кгоме скандала и потеги довегия.
– Знаю, и я много думала об этом, но еще я думала о Мату-Гросу и об одном человеке, который остался там. Тот человек в отчаянии стоял передо мной на коленях, ненавидя и проклиная меня. И в то же время он безумно меня любил! Он полюбил меня вопреки всему, и был для меня дороже всех! Я поклялась ему, что правда восторжествует и воссияет так, что никто не усомнится в ней, и я должна сдержать клятву.
– Как же сильно Вы его любите! – задумчиво промолвил месье Бело.
– Уже не люблю, – быстро ответила Вероника. – Я уйду от него навсегда, но сначала сдержу клятву.
– Идемте, Вегоника, я отвезу Вас туда, где Вы сможете отдохнуть, все взвесить и обдумать, что делать дальше.
– Отвезите меня в особняк Кастело Бранко, друг мой. Сейчас я могу поехать только туда!
Дон Теодоро де Кастело Бранко остановился у главного входа в собор, перед парадной мраморной лестницей, чтобы отдышаться. Он чудом сумел ускользнуть от толпы друзей, так некстати обступивших его. Капитал, престиж и политический вес сделали дона Теодоро слишком влиятельным и известным человеком, а потому даже те, кто был незнаком с ним, старались воспользоваться удобным случаем, чтобы сблизиться. Чуть раньше дона Теодоро оттеснили от Вероники, а теперь он машинально прощался со всеми отъезжающими, безуспешно пытаясь скрыть печаль и тревогу. Ему хотелось узнать правду, которую собиралась открыть племянница, и в то же время он страшился этой правды.
– Теодоро! – устало окликнула мужа донья Сара. – Я повсюду ищу тебя. Знаешь, я так зла, так зла!
– Ты видела Веронику? – спросил дон Теодоро.
– Ты тоже видел ее? – в свою очередь поинтересовалась донья Сара. – По-моему, она сошла с ума. Я думаю, что она порвала с Сан Тельмо! Позаботься о ней, Теодоро, присмотри за ней. Мне не хотелось бы, чтобы Эстрада увидели ее. Я не могу задерживаться, но, думаю, она очень серьезно больна.
– Где ты оставила ее?..
– У двери ризницы. Она там с каким-то типом, кажется, иностранцем. Если бы ты знал, как мне это не нравится, Теодоро. Господи, какая напасть в такой-то день! – обреченно пробормотала донья Сара.
В этот знаменательный
Первыми в особняк вернулись Джонни и Вирхиния.
– Джонни, я буду готова через десять минут, и мы тайно сбежим через заднюю дверь! – радостно прощебетала невеста.
– Как пожелаешь! – сухо ответил Джонни.
– Не думаю, что ты будешь переодеваться дольше меня.
– Разумеется, нет.
– Распорядись, чтобы машина уже ждала нас у двери, я не хочу выслушивать от людей всякие глупости! – Вирхиния стала быстро подниматься по лестнице на второй этаж. Джонни поднял голову, посмотрел наверх и увидел, как ножки, обутые в белые атласные туфельки, быстро взбегали по ступенькам. К Джонни подошел Хулио Эстрада, и печально-холодное выражение лица жениха не ускользнуло от взгляда его верного друга.
– Тебе опять плохо, Джонни? Что с тобой? – озабоченно спросил он.
– Да нет, ничего! – рассеянно ответил Джонни.
– Иди, переоденься, – предложил Хулио другу.
– Успеется, – безразлично ответил тот. – Возможно, мы уедем отсюда не так быстро, как хочет Вирхиния!
– Я сам займусь машиной, Джонни, она будет ждать вас у дверей, – предложил Эстрада.
– Подожди, Хулио, не торопись!
– Но мне показалось, что Вирхиния сказала, чтобы машина...
– Сказала, и что с того? – взорвался Джонни. – Мы не можем бегать, как лакеи, из-за каждой ее причуды.
– Да что с тобой, Джонни? – не на шутку встревожился Эстрада.
– Я не знаю, что со мной, Хулио! – откровенно признался тот.
– Пойдем со мной, дружище, успокойся. Ты взволнован, и это понятно, – Хулио ободряюще хлопнул друга по плечу. – Все эти великосветские церемонии бесят и выводят из себя.
– Да, должно быть, ты прав, – согласился Джонни. – Вирхиния тоже сама не своя. Она даже не дождалась свадебного торта и не выпила бокал шампанского с гостями!
– Точно также, как Вероника, – тяжело вздохнул Эстрада.
– Что? – встрепенулся Джонни.
– Прости, это воспоминание не к месту, но оно само сорвалось с губ! – неуклюже попытался оправдаться Хулио.
– Я тебя понимаю и не виню, – печально отозвался Джонни. – Ты непрестанно думал о ней на протяжении всей церемонии, да и не только ты, – с тоской добавил он. – Тот, кто увидел ее хоть раз, не сможет не думать о ней!
– Ступай переоденься, Джонни! – Эстрада попытался сменить щекотливую тему.
– Ты думаешь, если я переоденусь, то перестану думать о ней, переживать? – Джонни горько усмехнулся.
– Теперь ты женатый мужчина, Джонни, вот что я думаю!
– Верно, женатый, – уныло согласился тот. – Я навсегда прикован к женщине, которую никогда не любил и не полюблю!
– Тише, Джонни, тише!
– Все это уже непоправимо, и только сейчас я понял, какую глупость совершил!
– Черт возьми, Джонни, ты сошел с ума!
– Я думал, что, женившись на Вирхинии, верну покой своим родителям и осчастливлю хоть кого-то в этом мире, а заодно, и сам стану не таким несчастным, но я ошибся, Хулио, ошибся. Всегда можно стать еще более несчастным!