Ложный мир

Уотсон Джуд

Оби-Ван колебался долю секунды. Было верно, что Джедаи действительно помогали Джойлину и его группе. Но планы уже осуществлялись.

— Ответьте, пожалуйста. — Оби-Ван видел плохо скрываемый триумф в глазах Бога.

— Да. Мы оказали им содействие.

— Таким образом, Вы свергли законно избранное правительство в своих собственных целях.

— Нет. Мы…

— Протокол отметит, что ответ получен, — перебил Бог.

Бог посмотрел на свой датапад, но Оби-Ван был уверен, что это было показное. Бог точно знал, каким будет его следующий вопрос. Он хотел, чтобы признание

Оби-Вана повисло в воздухе. Теперь в палате было тихо, все лица повернулись к Оби-Вану. Он был в ужасном положении и знал это. Он не мог спасти здесь Джедаев. Он не мог спасти Джедаев словами правды.

Оби-Ван редко чувствовал себя беспомощным. Он ненавидел это чувство. Он чувствовал, как оно жгло внутри.

— Верно ли также, что Джедаи были причастны к взрыву завода на Фоллине?

— Мы случайно оказались поблизости.

— О, — усмехнулся Бог, — Рыцари Джедаи теперь заводские рабочие?

— Двое из нас были, — честно ответил Оби-Ван.

— Вы хотите сказать мне, что Вы получили работу на заводе? В это трудно поверить.

— В правду иногда трудно поверить, — спокойно сказал Оби-Ван. — Вот почему невежественные умы испытывают с этим трудности.

Лицо Бога покраснело. Оби-Ван понял, что он сам совершил нечто нехорошее. Он позволил своему характеру взять верх над рассудительностью. В любом случае это плохая идея, а для Джедая — серьезное упущение.

— Значит, Вы саботировали завод…

— Нет. — Теперь перебил Оби-Ван. — Мы были пойманы там. Завод был преднамеренно уничтожен его владельцем, чтобы скрыть нарушения.

— И Вы были там после закрытия, после того, как все остальные пошли домой.

— Да.

— Понятно. Значит, Вы были одни там во время взрыва, но Вы не взрывали.

— Я не знаю, были ли мы одни там. А Вы знаете?

Бог снова вспыхнул. — Что я сейчас вижу, так это высокомерие и полное отсутствие раскаяния от разрушения собственности…

— О, я чувствую раскаяние, — сказал Оби-Ван.

— Это необычно, — ухватился Бог.

— Я никогда не получал мою зарплату.

Хохот сотряс палату. Бог выглядел беспомощным и сердитым. Оби-Ван проследил за его взглядом в темный угол зала, где к стене жалась ложа. Оби-Ван признал узкую, темную форму Сано Сауро.

Сауро, должно быть, послал Богу личное сообщение, раз Бог посмотрел на датапад. Он энергично кивал, пока смех медленно утихал.

По крайней мере, Оби-Ван кое в чем преуспел. Он знал теперь, что Сано Сауро управлял Богом как марионеткой.

— Свидетель свободен, — сказал Бог. — Слушание отложено.

Оби-Ван подвел ложу обратно к стене и сел рядом с Мейсом. — Я сожалею.

— Не надо, Оби-Ван. Ты сделал все возможное.

Мейс оглянул зал, переполненный существами. — Что-то есть здесь, — пробормотал он. — Некая темнота. Мы чувствуем ее рост, но каждый раз, когда мы смотрим, мы совсем ничего не видим. Ты проводишь свое время на миссиях, Оби-Ван. А не здесь, как Совет Джедаев. Недавно я задался вопросом…

— Да, Магистр Винду? — с уважением спросил Оби-Ван. Не так часто Мейс раскрывал то, что он думал.

— Мы посылаем Джедаев по всей галактике. Помогать. Сохранять мир.

Оказывать содействие страдающим жителям. Но в итоге я задумываюсь… — Упрямый взгляд Мейса пробежался по залу — …а что, если наша настоящая работа находится здесь.

— Я надеюсь, что нет, — сказал Оби-Ван, созерцая комнату. — Из всех моих миссий это то место, где я бы не хотел быть и сражаться. Это как кричать против ветра.

— Никто из нас не хочет быть здесь, Оби-Ван, — сказал Мейс. — Возможно в этом наша погибель.

Он шагнул назад, развернулся и исчез во внутренних переходах. Оби-Ван оглядел переполненный зал. Как, он удивлялся, они дошли до такого? Почему было так много желающих верить, что Орден Джедаев — это плохо?

Он посмотрел в темный угол, где сидел Сано Сауро и принимал гостей. Впервые Оби-Ван спорил с Сауро еще мальчиком, когда Сауро допрашивал его на слушании по расследованию смерти от несчастного случая, произошедшей со студентом в Храме Джедаев. Сауро уже тогда изворачивал слова Оби-Вана, и Оби-Ван подозревал, что это Сенатор подготовил вопросы Бога сегодня.

Испытывая отвращение, Оби-Ван развернулся и вышел из ложи во внутреннюю общую комнату, где сейчас собралась большая толпа. Он увидел Бога Дивиниана, спешащего к нему с широкой улыбкой на лице.

— Оби-Ван! Как хорошо видеть Вас снова! — Бог хлопнул его по плечу. Оби-Ван недоверчиво глядел на него.

— Ой, Вы не против моих вопросов, не так ли? Политика. Грубая игра, а? Я надеюсь, никаких обид. В конце концов, политика временна. Дружба — навсегда.

Оби-Ван просто изумленно смотрел на него. Дружба? С Богом? Они никогда не были друзьями. Слова Бога были полностью пусты, так же пусты, как и человек перед ним.

— О, извините меня, я забыл. — Бог вытащил небольшой самописец. — Слушание закончено, большой успех, теперь приветствия сторонников.

Бог показал самописец Оби-Вану. — Вот как я веду учет. И однажды это пригодится, когда будет писаться моя биография. Вы были бы потрясены и возмущены, если бы Вы знали, сколько важных лидеров забывало вести заметки и записи для биографов.

Оби-Ван ничего не сказал. Хотя когда-то он прогибался и угождал тем у власти, кто мог продвинуть его карьеру, теперь Бог видел себя большим лидером. Он выполнил свое раннее обещание и стал напыщенным, коварным занудой.

Бог продолжал говорить. — Вы видели мою жену? Она здесь. Она умирает, как хочет Вас увидеть. — Бог поискал в толпе, затем начал махать. — Астри! Астри! Я нашел нашего друга!

И тогда Оби-Ван увидел Астри. Она была одета в простое синее платье, но ее манеры были королевскими, и выглядела она столь же внушительно как Сенаторы и их окружения, одетые в богатые мантии. Она обрезала свои упругие завитки, волосы мягко падали вокруг ее головы. Она медленно шла к нему через толпу, не бежала, как Астри обычно делала. Ее взгляд, казалось, постоянно ускользал от него, что он встречал у других чиновников — дипломатов, Сенаторов, правителей — тех, кто постоянно встречался с существами и никогда не были честны с любыми из них. В его сердце закралось разочарование. Астри, опасался он, стала женой Сенатора.