Ложный мир

Уотсон Джуд

Анакин изо всех сил пытался понять это. Это шло против того, чему он верил. Все же он не мог отрицать, что сильная рука Палпатина удерживала Сенат вместе в течение этих лет роста борьбы с Сепаратистским движением.

— Вы хотите превратить Джедаев в политиков, — сказал он, наконец.

— Нет. Я хочу, чтобы они признали, что они политики, нравится им это или нет. Власть и политика неотделимы. — Канцлер Палпатин встал. — У тебя, Анакин Скайуокер, есть власть. Я вижу ее в тебе. Твоя связь с Силой дает тебе ясность и смелость. Ордену

Джедаев нужно больше таких, как ты.

— Я все еще студент, — вставая, сказал Анакин.

— Тогда учись, — сказал ему Палпатин. — Воспользуйся этой возможностью. Узнай, как маневрировать в политике Сената. Это может оказаться навыком, наиболее нужным Совету Джедаев. Не совсем как слава сражений на световых мечах, но, тем не менее, решающим.

— Как я могу сделать это? — спросил Анакин.

— Ходи со мной на встречи, пока ты здесь, — сказал Палпатин. — Смотри. Слушай. Рассказывай мне, что ты думаешь, а я поделюсь с тобой своими мыслями.

Это было необычное предложение. Анакин знал, что ему следует принять его.

— Я должен спросить разрешения у своего Учителя.

Палпатин наклонил голову. — Конечно. И, в конце концов, кто знает? Возможно, ты сможешь преподать Мастеру Кеноби урок или два.

ГЛАВА 9

Оби-Ван шел за Тедой через лабиринт коридоров Сената, проходящих через различные помещения. Он ненавидел, как Теда прогуливался, словно он был частью этого. Он помнил тюрьму, которую видел на Ромине, оборванных и голодных заключенных. Он помнил трущобы, которые видел на окраине столицы, роскошь жизни Теды по сравнению со страданием, которое он выталкивал за городские стены. Теда не заслуживал чистой совести. Он не заслуживал своей свободы.

Наконец Теда остановился в одном из небольших кафе, которые располагались в нишах коридоров Сената, месте, где можно было остановиться и слегка перекусить перед возвращением к своим обязанностям. Теда остановился при входе и огляделся, затем направился к столу в далеком углу. Оби-Ван взял курс на буфет самообслуживания. Налив себе немного чая, он увидел в зеркале, как Теда встречал Сенатора Сауро.

Оби-Ван не пытался спрятаться. Он поставил дымящуюся чашку и подошел к их столу.

— Не могу сказать, что это сюрприз, — сказал он. — Я ожидал, что за всеми заговорами дискредитировать Орден Джедаев стоите Вы, Сауро.

— Как обычно, Вы начинаете каждый разговор с грубости, — холодно сказал Сано Сауро. Как всегда его тонкое лицо было опрятным и бледным. Его губы были почти белыми. Он был одет в строгий костюм черного сукна. — Я не знаю, что я сделал, чтобы заслужить ваше презрение, и мне все равно, но это становится невыносимо утомительным.

— Вы очень хорошо знаете, что Вы сделали в прошлом и что Вы делаете прямо сейчас, — сказал Оби-Ван. — Вы стоите за этими слушаниями.

Сауро потягивал воду из стакана, единственной вещи перед ним. — На слушаниях председательствует Сенатор Дивиниан, а не я.

— Как странно тогда, почему Вы встречаетесь с главным свидетелем против Джедаев, — сказал Оби-Ван.

— Я просто протягиваю руку дружбы сосланному правителю демократического правительства, которое было свергнуто агрессией Джедаев, — ответил Сауро.

— Правильно, — сказал Рой Теда, стремясь продемонстрировать свою важность в разговоре.

— Так же странно, что Вы захотели встретиться так далеко от зала слушания, в пустынной части Сената, — заметил Оби-Ван.

— Я люблю мир и покой, — ответил Сауро. — Очевидно, сейчас я их не нахожу.

— Совершенно верно, — повторил, кивая, Теда. Он отчаянно стремился понравиться Сано Сауро.

Сауро не обращал внимания на Теду. Он не отводил свих холодных глаз от Оби-Вана. — Как Вы видите, Кеноби, я не прикладывал руки к деморализации Джедаев. Я просто этому свидетель.

Оби-Ван оперся кулаками на стол. Он смотрел в глаза Сауро. — Я оставляю Вас вашим ворам и убийцам, Сауро. Я понимаю, они надолго получили Вас, но однажды Ваша компания обеспечит Ваше падение.

— Кого Вы называете убийцей? — прошипел Теда. — Или подождите, это я вор?

Оби-Ван развернулся на пятках и ушел. Он быстро прошел через залы и запрыгнул в турболифт. Он не хотел больше тратить время впустую. Ему нужно было поговорить с тем, кто обладал большими знаниями об интригах Сената, лучший политический ум, который он знал — его друг Тайро Каладиан.

Он спустился на самый нижний уровень, затем прошел по окружному коридору, который сужался и опускался. После небольшого спуска Оби-Ван повернул и оказался в тусклом коридоре. Мусорные ведра и дюрастиловые ящики были сложены за дверью. Он улыбнулся. Тайро совсем не изменился. Он мог всегда рассчитывать на его усердие.

Дверь была немного приоткрыта, он толкнул ее и заглянул внутрь. — Тайро, ты мне снова нужен.

Голос шел из-за груды руководств о порядке действий. — Мои уши счастливы! Это голос моего друга Оби-Вана!

Свиврени поднял голову над руководствами. Его маленькое лицо дергалось, а яркие глаза светились удовольствием. Он поспешно выбрался из-за стола, который занимал почти всю комнату. Он остановился прямо перед Оби-Ваном, раскрыл и сжал руку. Он положил ее на сердце себе, а затем Оби-Вану.

Оби-Ван проделал те же движения. У Свиврени были различные типы приветствий и прощаний, и Оби-Ван использовал самое нежное с Тайро. — Это было так давно.

— Да, действительно. О, давай я найду тебе стул. — Тайро убежал и начал сбрасывать книги со стула. — Вы, Джедаи, никогда не сидите, вечно в движении.

Оби-Ван сел. Тайро оперся о стол лицом к нему. Теперь они были глаза в глаза.

— Я буду не спрашивать, почему ты пришел, — сказал Тайро, его темные глаза были полны беспокойства. — Я был на слушании.