Лучшая зарубежная научная фантастика: Император Марса
Шрифт:
– Из-за твоего монстра?
Бротиган уставился на стильные ботинки. Этот изгиб между самым носком и местом, где начиналась шнуровка, был действительно изящным. «Колоколообразная кривая распределения», – подумалось Леону.
– Мой монстр… – Бротиган шумно выдохнул, – отказывается сотрудничать!
– А раньше сотрудничал?
Бротиган развязал шнурки и стянул ботинки вместе с носками. Поскреб босыми пальцами мох. От его ступней шел жаркий затхлый запах.
– Как он держался при ваших прежних встречах?
Бротиган удивленно склонил голову.
– Ты о чем?
– Он отказался сотрудничать в этот раз или прежде тоже отказывался?
Бротиган
– Ты его никогда прежде не видел?
– Я рисковал, – признал Бротиган. – Думал, что при личной встрече сумею его убедить.
– Но?..
– Я заготовил бомбу. Там… там было все. Участок, люди – все. Как город, как тематический парк. Они жили там, сотни людей, и управляли каждым клочком его империи. Как королевские морские мальчики.
Леон задумался:
– Евнухи?..
– Королевские евнухи. У них была целая культура. И пока я подбирался к нему все ближе, я подумал: черт, а если они купят «Эйт»? Они могли бы нас уничтожить. Объявить вне закона, упечь в тюрьму. Или сделать меня законно избранным президентом. Все что угодно.
– Ты перепугался.
– Точно сказано. Это же не замок какой-нибудь был. Просто поселок, несколько зданий. В Вестчестере, знаешь? Когда-то там стоял маленький городок. Все хорошо сохранилось, и можно было достраивать. Все это просто… работало. Ты здесь новенький. Не замечаешь.
– Чего? Что «Эйт» валится? Я давно это вычислил. Они платят нескольким десяткам творческих гениев, которых месяцами нет на месте. Мы могли бы стать поставщиками творческих идей. А больше напоминаем проект, затеянный кем-то из тщеславия.
– Скотина!
Леон подумал, что, пожалуй, зашел слишком далеко. И плевать.
– Если и скотина, это не значит, что я не прав. Похоже на то, что деньги, которые сюда вливаются, становятся автономными, как будто их стратегия – умножать самих себя. Плохая стратегия. Деньги желают продать что-нибудь чудовищу, но деньги не знают, что ему нужно, поэтому мы просто бьемся лбом в стену, вышибаем себе мозги. Рано или поздно деньги кончатся и…
– Деньги не кончатся, – сказал Бротиган. – Ошибка. Нам, даже чтобы вернуться к основному, пришлось бы тратить в десять раз больше от нынешнего.
– Ясно, – кивнул Леон. – Значит, фирма бессмертна. Так лучше?
Бротиган поморщился.
– Слушай. Это не сумасшествие. Целый рынок услуг. Его никто не обслуживает. Знаешь, вроде коммунистических стран. Плановая экономика. Если им что-то надо, покупают мощности. Рынка нет.
– Эй, парень, я знаю, что тебе надо. Дом к этой дверной ручке! – Леон сам удивился, выдав пассаж из «Даффи Дака». Бротиган заморгал, и Леон только теперь заметил, что собеседник немного пьян. – Слышал где-то вчера, – объяснил он. – Я говорил даме от своего чудовища, что мы можем поставить товар, исключенный из культуры корпорации. Подумал, понимаешь, что они вроде самураев с их запретом на огнестрельное оружие. Мы можем придумать и сделать такое, чего не придумаешь и не сделаешь.
– Хорошая мысль. – Бротиган откинулся на спину. Между его кюлотами [60] и подолом модной рубашки-сари открылась белая полоска живота. – Чудовище в чане. Кожа и мясо. Трубки. Складки кожи зажаты пластиковыми зажимами с огоньками диагностеров. Глаз нет, и лица, в котором должны быть глаза, тоже нет, одна гладкая маска. А глаза в других местах. На потолке, на полу, на стенах. Я отвернулся, чтобы в них не смотреть, и увидел что-то мокрое. Думаю, печень.
– М-да-а-а… Это такое бессмертие?
60
Кюлоты –
– Я ему: «Рад познакомиться, это честь для меня» – обращаюсь к печени. Глаза и не моргнули. Чудовище разразилось речью. «Вы – мистер Бротиган с низким капиталом, высокими рисками и большими запросами. Я могу капнуть вам денег, чтоб вы вернулись на свою фабрику чудес и попробовали придумать, чем меня удивить. Так что на этот счет можете не беспокоиться». И все. Я не нашелся, что ответить. Не успел. Выставили. За дверь. Лимузин. Отличный способ объяснить, как обрадовалось мне чудовище, с каким нетерпением ждало встречи. – Бротиган приподнялся на локтях. – У тебя как?
Говорить с ним о Риа Леону не хотелось. Он пожал плечами. Бротиган состроил мерзкую обиженную рожу:
– Не надо так! Брат. Парень. Друг.
Леон снова пожал плечами. Дело в том, что Риа ему нравилась. А заговорить о ней с Бротиганом – значит принять ее как «целевую группу». Будь перед ним Кармела, Леон бы сказал: «Я чувствую, что она желает мне успеха. Что для всех важно, справлюсь ли я. И еще чувствую, что она в меня не верит». Но перед Бротиганом он только пожал плечами, отвернулся от его блестевших по-ящериному неподвижных глаз, натянул штаны и вернулся к своему столу.
Если достаточно долго просидеть за своим столом в «Эйт», в конце концов, познакомишься со всеми сотрудниками. Кармела всех знала, все рассказала и заверила, что каждый хоть раз в месяц да выходит на поле. Некоторые появлялись пару раз в неделю: у этих на столах стояли цветочные горшки, и они лично проверяли, политы ли растения.
Каждого из них Леон пригласил на обед. Это оказалось не просто – один раз ему пришлось попросить Кармелу, чтобы шофер фирмы забрал детей из школы (там был сокращенный день), отвез к няне и освободил тем самым отцу время. Зато сами обеды проходили очень хорошо. Все сотрудники «Эйт» были очень интересными людьми. Да, все они были чудовищами, нарциссами, капризными гениями, но, если об этом забыть, ты обнаруживаешь, что говоришь с чертовски умным человеком и с ним действительно есть о чем поговорить. Леон познакомился с женщиной, разработавшей моховое покрытие Гостиной. Она была моложе его и со скромного академического поста в «Купер Юнион» катапультировалась в такие богатство и свободу, что не знала, куда их девать. У нее набрался целый список людей, желавших взять субподряд на разработку, и она целыми днями возилась с ними, выуживая крутые идеи, которые можно было бы вставить в следующий проект одного из счастливчиков, имевших доступ к уху чудовища.
Вроде Леона. Потому все и соглашались с ним встретиться. Он – спасибо Риа – незаметно для себя выбился на верхний уровень фирмы, на место распределителя благ, о котором мечтал каждый. Никто не удивлялся, что Леон сам не знал, как туда попал и что теперь делать. Все его коллеги по «Эйт» воспринимали все связанное с чудовищами из чанов как абсолютно нерешаемую головоломку, не более предсказуемую, чем падение метеора.
Не удивительно, что они держались подальше от офиса.
На эту встречу Риа надела другую пару джинсов – поношенную и с заплатами на коленях. На ней была шелковая рубашка-размахайка, протертая по швам, а волосы она подвязала вылинявшим платком, бесцветным, как древние мостовые Нью-Йорка перед офисом «Эйт». Пожимая ей руку, Леон нащупал мозоли.