Луиза Вернье
Шрифт:
И толпа элитных клиенток гуськом потянулась по лестнице, на верхней площадке которой их встретила Мари, умоляя, чтобы они не шумели и давали Чарльзу отдохнуть после каждого осмотра. Стефани стояла в толпе и ждала, когда он обратит свое внимание и на нее. Уорт лежал в шезлонге, его лицо было закрыто холодным компрессом, а его жена беспокойно бегала вокруг. Двумя пальцами приподняв за уголок компресс, Чарльз с ног до головы стал сверлить Стефани взглядом. И громко застонал.
— Ужасно! Слишком туго затянут пояс. Вы выглядите так же отвратительно, как и остальные.
Стефани молча отошла к группе тех, которых он не менее резко раскритиковал,
Следующей перед шезлонгом встала принцесса де Меттерних. Она регулярно присылала Уорту ларцы с бесценным жемчугом для отделки платьев, как это делали и другие богатые клиентки, и теперь она стояла, блистая своим великолепным голубино-серым атласным платьем, инкрустированным рубинами и черным жемчугом, бесподобная в своем неуязвимом самообладании.
— Омерзительно! — простонал Уорт слабым голосом.
Но Паулина де Меттерних не отошла покорно в сторону, как остальные. У нее сверкнули глаза и дрогнули в улыбке губы.
— По-моему, мсье Уорт, вы утратили свой дар, раз все наши платья кажутся вам такими отвратительными. Неужели ваш творческий пыл иссяк, мсье?
Эффект последовал незамедлительно. Уорт резко сел, отшвырнув повязку, и, вперившись в нее потускневшими от боли глазами, заорал что есть мочи:
— Пойдемте, сударыни! Вниз!
Стефани намеренно пропустила остальных, чтобы он обслужил ее в последнюю очередь. Она начала разговор, ради которого, собственно, сюда и пришла.
— Как жаль, что сегодня вам не помогает мадам Луиза.
Его тошнило от боли, грозившей разнести ему череп, и он даже не сразу понял, почему она упомянула имя той, которая давно уже у него не работает. Но тут же вспомнил злосчастную историю с Луизой и этим де Ганом.
— Я бы взял ее завтра же, изъяви она такое желание, но Лондон отнял ее у Парижа. Теперь ее дом там.
И Стефани облегченно вздохнула.
Для Луизы время в Париже пролетало стремительно. Она закончила множество дел, назаказывала модных позументов и прочих видов отделки, навестила вместе с Катрин старых друзей, стараясь проводить с ней по возможности больше времени. Поля Мишеля казалось невозможным разлучить с его новыми товарищами, поэтому на второй неделе их пребывания в Париже он вместе с братьями Уортами отправился в их особняк в Сюрене, где мальчики намеревались провести весну и лето. Там они катались на пони, лазали по деревьям, плавали в озере, играли в теннис и крокет, стреляли из лука и вообще весело проводили время. Луизу с Робертом приглашали туда на ужин, который иногда накрывали в оранжерее, занимавшей целый акр земли и заполненной экзотическими цветами и пышной растительностью, или в доме, утопавшем в роскоши и свидетельствующем о бездумных расточительствах.
Каждое утро Уорт седлал коня и ехал в Париж, а вечером возвращался домой.
Накануне празднества в честь наследного принца Поль Мишель сказал, что лучше бы ему остаться в Сюрене, но Жан Филипп посоветовал другу поехать в Париж, там будет весело. У императрицы было в обычае устраивать ежегодные празднества в Тюильри, на которые приглашались ровесники ее сына, а также другие дети, тем или иным образом оказавшиеся в списках.
Все оказалось так, как Полю Мишелю говорили. Был фокусник, который вытаскивал из шляпы кроликов и у которого сами собой в руках появлялись голуби, выступали клоуны, над проделками которых он хохотал до упаду, и акробаты, которые построили живую пирамиду, высоченную, как дворец. Были состязания в беге и поиски сокровищ, а также всевозможные излюбленные мальчишеские лакомства — мороженое и шоколадные кролики с кремом. И еще много чего интересного, о чем он поведал своей маме в «Гранд-отеле», когда она укладывала его в постель. Это был их последний день в Париже. Завтра им предстояло ехать домой.
— Жана Филиппа с Гастоном представили императрице, и я тоже был с ними. Она была вся в белом, с голубым поясом и в шляпе с широкими молями. Ему часто приходилось слышать о нарядах, и он знал, что эти подробности будут маме интересны. — А потом ко мне подошел один офицер. Он услышал мою фамилию и стал расспрашивать, где я живу в Англии, и про моих родителей, и сколько я уже пробыл в Париже. Я сказал ему, что люблю кататься на лошадях, и он оседлал своего коня, и мы объехали вокруг дворца. Это было так здорово. А потом был фейерверк. — Мальчик нахмурился и наклонил голову, разглядывая мать. У нее был очень расстроенный вид. — Что случилось, мамочка?
— А этот офицер сказал тебе, как его зовут? — спросила Луиза запинаясь.
— Да. Капитан де Ган.
Она так побледнела, что он с испугу откинул одеяло, встал на колени и обнял ее за шею.
— Мамочка, тебе плохо?
— Нет-нет. Просто немного устала.
— Я тоже. Но я бы насовсем остался в Париже. Даже не в Париже, а в Сюрене. Как бы мне хотелось, чтобы Жан Филипп и Гастон были мои братья.
По-прежнему не умолкая и перечисляя все то, по чему он будет скучать дома, он снова лег на подушку, и она накрыла его одеялом. После, оставив его на попечение няни Дейзи, Луиза взяла кеб, поехала к Катрин на работу и стала дожидаться, когда она появится на улице. Они условились вместе поужинать в этот последний вечер. Роберт проводил вечера в Париже по своему усмотрению. Катрин, взглянув на Луизу, поняла: что-то не так.
— Поль Мишель встретился с Пьером.
Выслушав все, Катрин попыталась ее успокоить:
— Не переживай. Поль Мишель скоро забудет об этом.
Луиза с грустью покачала головой.
— Сейчас меня тревожит не Поль Мишель. Он-то забудет, ты права. Но Пьер не забудет. Мари сказала, что после третьего выкидыша Стефани предупредили, что у нее больше не будет детей.
Катрин надолго замолчала. Что тут скажешь? Можно даже пожалеть Луизиного совратителя. Судьба очень жестоко заставляет платить по счетам.
21
Вернувшись из Франции, Луиза наняла сыну репетитора, и детская превратилась в классную.
Она с удвоенным рвением приступила к работе и в конце концов сумела выкупить для Роберта «Престберис», надеясь, что после этого их семейная жизнь хоть немного наладится.
Уилл обнял ее, узнав об этом, но она тут же отстранилась.
В последующие месяцы дела шли так успешно, что казалось, будто Уорт поделился с ней своей удачей. Матери заказывали у Луизы платья для дебюта своих дочерей при дворе. После смерти принца Альберта королева полностью отстранилась от общественной жизни, и на знаменательном ежегодном событии, которое по-прежнему было очень важным для всех молодых девушек, ее замещала принцесса Александра Уэльская. Обручи исчезли — теперь спереди юбка была идеально прямой, а сзади собиралась пышными складками, которые колыхались и струились, ниспадая до пят, что давало Луизе возможность придавать уникальность и неповторимость каждому из этих белых платьев, в которых ежегодно дебютировали девушки.