Лунный череп
Шрифт:
– Я не могу сказать вам ничего нового, шериф, чего бы вы ещё не знали.
– То есть?
– Этот мужчина умер от большой кровопотери. Похоже, на него напало какое-то животное.
Кто-то вошёл в комнату, и Вайнона перевела взгляд.
Уголки её губ слегка дёрнулись в улыбке.
– Преподобный Клауссен, - произнесла она, ожидая неприятностей и предвкушая их.
– Во плоти, - ответил Клауссен.
Лаутерс потёр глаза и взглянул на преподобного с отвращением.
– Добрый вечер, преподобный.
– Ну какой же он добрый, шериф!
– воскликнул Клауссен, сжимая в руках распятие и молитвенник.
– Это вечер убийств и хаоса. Люди не могут выйти на улицы этим вечером, опасаясь за собственные жизни и...
– Как скажете, преподобный.
Вайнона по-прежнему улыбалась, наслаждаясь этой перепалкой.
Она аккуратно срезала с тела остатки одежды.
Клауссен прижал молитвенник к сердцу.
– Отче наш!
– произнёс он.
– Зло среди нас. Свирепое дьявольское чудовище. Дай нам наказ! Мы молим тебя об избавлении от...
– Закройте на хрен свой рот, - сорвался Лаутерс.
Клауссен взглянул на шерифа так, словно тот его ударил.
– Да вы, сэр, еретик!
– Нет, я просто смертельно устал и не хочу сейчас слушать всю эту чушь про господа.
– Да как вы смеете?!
Вайнона перестала разрезать ткань.
– Вайнона, ты знаешь, где меня найти, если буду нужен, - произнёс Лаутерс, поднимаясь со стула.
– Лучше я уберусь отсюда, пока моими стараниями наш дорогой преподобный отец не стал ещё одним вашим клиентом.
– Вы будете в тюрьме?
– уточнила Вайнона.
– Скорее уж, в ближайшей таверне, - вклинился Клауссен.
Лаутерс стиснул зубы.
– Заткни свою грёбаную пасть.
– Ваши слова, сэр, снова не достигнут моих ушей. Господь защитит меня от жестокого и недалёкого человека.
Но шериф уже скрылся за дверью.
Уж каким-каким, а недалёким Лаутерс не был.
– 11-
Взошла луна.
Жирный жёлтый круг, освещавший Волчью Бухту тусклым, мрачным светом, отражавшимся от снега, льда и промёрзшей земли.
Вайнона Спенс смотрела на город из окон своей квартиры, расположенной над похоронным бюро.
Она размышляла над тем, что рассказал ей Джо Лонгтри.
Неужели такое возможно?
Чудовище с человеческим разумом?
Невероятно.
Вайнона отвернулась от окна.
На подоконнике горели расставленные свечи.
Они горели неестественным оранжевым светом и отбрасывали на стены тени.
Когда Вайнона двигалась, тени танцевали, кружились и крались за ней.
У неё была припасена бутылочка виски. Хорошего виски, ввезённого из Ирландии и купленного в Батон-Руж.
Даже этикетка была на гаэльском языке.
Не дешёвое пойло, отдающее забродившей ослиной мочой, которое обычно подавали в Волчьей Бухте.
Такие помои подходили только фермерам и шахтёрам, которые хотели лишь напиться, подраться и потрахаться, но не удовлетворяли искушенных гурманов.
Любовь к хорошему виски, как и похоронное дело, Вайнона получила в наследство от отца.
Мёртвые её не пугали: они были старыми друзьями и приятелями по детским играм.
Она росла рядом с их серыми лицами и пустыми, незрячими глазами.
Вайнона провела много-много часов с отцом, пока он шил и клеил тела, приводя их в приличный вид, над которым можно поплакать на похоронах. А в городке вроде Волчьей Бухты всегда было множество трупов.
Поножовщина. Перестрелки. Драки. Периодические повешения.
А ещё здесь были шахты и постоянные ссоры между фермерами-конкурентами.
И это даже если не учитывать смерть от естественных причин.
Да, в конце концов, все дороги ведут в морг.
Те, кто отвергал Вайнону при жизни, попадали к ней после смерти.
Это радовало Вайнону.
Когда она была молода, впервые влюбилась и почувствовала влечение к противоположному полу, парни сторонились её.
Она никогда не была, так сказать, физически привлекательной, и скорее напоминала скелет, чем соблазнительную девушку.
Вайнона от природы была худой и костлявой.
Её кожа была холодной на ощупь.
И она была дочерью гробовщика.
Конечно, парни не уставали ей об этом напоминать. Как и девушки.
Да если бы Вайнона была прокажённой, у неё и то было бы больше друзей!
Она не общалась с парнями и девушками, а незадолго до её десятого дня рождения умерла мать Вайноны. Девочка помнила, как отец скрупулёзно готовил её маму для погребения. Вайнона всё глубже и глубже уходила в себя, и к шестнадцати годам она почти превратилась в отшельницу, проводящую любую свободную минуту с отцом, помогая ему с работой.
Мертвецы стали ей друзьями.
Она придумывала тайные взаимоотношения с каждым из них, давала им имена.
Вайнона пела им песни, играла с ними в игры, рассказывала истории и делилась секретами.
И ей всегда было грустно, когда приходилось с ними прощаться.
И в тёмных уголках её мозга укоренилось дурное семя: возможно, однажды она сможет обрести особого друга.
Друга, который останется с ней.
Друга, которого не придётся отдавать сырой земле и пирующим червям.
И у Вайноны была ещё одна общая с отцом черта: она грабила мёртвых.
Называйте это осквернением, если хотите, но для Вайноны это было всего лишь способом пополнить свой доход.
Часы, ювелирные изделия, серебряные пуговицы. Она сбывала их ювелиру в Неваде, который не задавал лишних вопросов.