Лягушка-путешественница. Часть 2
Шрифт:
Травница вознамерилась сейчас же сменить повязку капитану, но тот отказался.
– Вот выйдем в море, и поменяешь, - проворчал мужчина, глядя, как матросы затаскивают на палубу трап.
Мореход оказался прав в своём стремлении, как можно скорее покинуть место стоянки. Едва корабль вышел на середину реки, из-за дальнего мыса показались две узкие лодки. Заметив удалявшееся судно, сидевшие в них люди крича замахали копьями. Судя по долетавшим звукам и блеску оружия, намерения они имели самые недружелюбные. А чуть погодя, другая группа вооружённых воинов вышла к реке как раз там,
Весьма довольный своей предусмотрительностью капитан только усмехнулся и приказал Милиму прибавить ход. Наблюдая, с какой скоростью движется неизвестный корабль, аборигены даже не подумали пускаться в погоню, ограничившись неясными криками и красноречивыми жестами.
Вырвавшись на морской простор, Картен приказал Орри взять рулевое весло, а сам отдался в опытные руки Арьи. Молчаливая женщина с грустными, коровьими глазами аккуратно размотала наложенные капитанским невольником повязки. Пассажирка с беспокойством заметила, что края раны действительно покраснели. Покопавшись в корзине, гантка отыскала несколько разнокалиберных листочков, помяла их в руках и принялась жевать. Выплюнув на ладонь зелёную неаппетитного вида кашицу, травница размазала её по коже вокруг раны, после чего вновь забинтовала.
– Пока так, - проговорила она мелодичным, но каким-то бесцветным голосом.
– Я варить мазь.
Не сказав больше ни слова, женщина спустилась на палубу гребцов. У носа рядом с прикованными рабами на расстеленных шкурах лежала Тойни.
Капитан кряхтя сел на стульчик, положив на колени свиток. Ника пристроилась рядом у фальшборта. Она уже озадачила Лаюлу и двух других девчонок. А Ильде теперь придётся ухаживать за двумя ранеными. Жаль, но лежать в одной каютке с Креком Палпиным, гантка категорически отказалась. Но теперь это проблема Арьи. А пассажирку сейчас интересовал другой вопрос.
– Как скоро мы будем в Фарнии, господин Картен?
Мореход оторвался от карты, на которую аккуратно наносил угольком недавно открытую реку.
– Дней через пять или семь, госпожа Юлиса.
– И как вы собираетесь объяснять там столь странный состав команды?
– усмехнулась девушка.
Купец вздрогнул.
– О некоторых вещах лучше бы и вовсе помалкивать, госпожа Юлиса.
– Я согласна, но спрашивать всё равно будут, - резонно заметила собеседница.
– И уж в Канакерне вы точно не отмолчитесь.
Мореход засопел.
– Полагаю, необходимо придумать такую, похожую на правду, историю, которая, не бросая на вас тень, отвечала бы на все вопросы. А их будет много.
– Кого?
– вскинул брови купец.
– Любопытных, - улыбнулась девушка.
– И вопросов.
Она пожала плечами.
– К сожалению, я слишком плохо знакома с цивилизованной жизнью, чтобы чем-то помочь в этом, господин Картен. Историю вам придётся придумывать самому.
– А вы обещаете, что всем рассказывать будете только её, - нахмурился капитан.
– Разумеется, - любезно согласилась Ника.
– И я, и ганты, и все матросы. Только так и не иначе.
Собеседник удовлетворённо кивнул.
– Только поторопитесь, - нахмурилась она.
– Историю надо всем рассказать и заставить запомнить.
Мореход досадливо крякнул, а пассажирка, довольная тем, что хоть как-то испортила ему настроение, отплатив за вчерашнее, танцуя сбежала по лестнице на палубу гребцов. Пришла пора позаботиться об обеде.
Видимо, проблема оказалась очень серьёзной, поскольку Картен весь день имел ужасно озабоченный вид и даже невпопад отвечал на вопросы подчинённых. Возможно, именно из-за этого он не замечал или не придавал значение воцарившей на корабле напряжённой обстановке. Впрочем, после случившегося на последней стоянке было трудно ожидать чего-то другого. За обедом матросы и ганты демонстративно садились подальше друг от друга. Остатки старой команды со смехом и шутками принимали пищу на корме, а женщины располагались возле раненой Тойни.
На взгляд пассажирки, подобное поведение отдавало детским садом или начальной школой. "Теперь они и нужду справлять на разные борта ходить будут, - мысленно усмехалась девушка, с аппетитом уплетая кашу с кусочками лосятины.
– Прямо как дети! Хорошо хоть, дорога дальняя. Успеют подружиться... Или разодраться окончательно".
Мореход думал целых три дня! Благо хорошая погода оставляла ему много времени для размышления. Да и рана почти не беспокоила. Тойни чувствовала себя гораздо хуже, но Арья уверяла, что опасности для жизни нет.
На четвёртый день, когда команда блаженно отдыхала после обеда, капитан, подойдя к огораживавшим корму перилам, громко привлёк к себе внимание:
– Слушайте все!
Матросы завозились, удивлённо вскидывая головы. Гантки, привычно сбившись в кружок возле раненой соплеменницы, тревожно обернулись. Они уже в достаточной мере знали радланский, чтобы разобрать слова Картена и, видимо, по привычке не ждали от них ничего хорошего.
– Орри, переводи!
– приказал купец.
– Я хочу, чтобы все всё поняли.
Юноша насторожённо кивнул, знаком попросив женщин соблюдать тишину.
– Я не хочу!
– грозно заявил мореход.
– Чтобы кто-нибудь, когда-нибудь узнал, как мы захватили в плен этих... достойных людей и хотели обратить их в рабство.
Нут Чекез хохотнул, кто-то презрительно хмыкнул. Матросы принялись тихо пересмеиваться, как школьники на уроке анатомии. Орри торопливо переводил слова капитана чрезвычайно удивлённым соплеменницам.
– И тем более!
– продолжал вещать оратор.
– Ни одна живая душа не должна знать, как им удалось освободиться, и почему нам пришлось плыть в страну венсов!
Пассажирка с неприкрытым злорадством наблюдала, как кривые усмешки сползают с бородатых рож моряков.
– Так чего же говорить, хозяин?
– буркнул Гагнин, пряча глаза.
– Сейчас расскажу, - кивнул Картен и поинтересовался.
– Все ещё помнят, как умирали от голода на спине Змеи?
– Такое не забудешь, - просипел Крек Палпин. Он выбрался из каютки, и сидя у фальшборта, внимательно слушал капитана.
– Тогда боги сжалились над нами и привели к земле гантов.
– Так оно и было, - мрачно пробурчал Нут Чекез, соглашаясь с ним, матросы дружно закивали.