Люби меня всего
Шрифт:
Эван ел свой пончик молча, глядя на меня и ничего не говоря. Когда он закончил, и я ожидал от него ответа, он вместо этого потянулся за своим кофе и сделал несколько больших глотков.
— Скажи уже что-нибудь!
Эван покачал головой и пожал плечами.
— Это самое странное дерьмо, которое я когда-либо слышал в своей жизни. Мне нечего сказать, приятель. Я понятия не имею, что тебе сказать. Это какая-то «Сумеречная зона». Я считаю, что тебе стоило заглотить наживку и воспользоваться шансом на трах.
Я откинулся на спинку своего стула.
— Большое спасибо
Эван провёл рукой по лицу и почесал свою щетину.
— Ладно, для начала, если вся эта штука с Орином реальная, ты действительно хочешь в это ввязываться? В смысле, тебя интересуют отношения с парнем, который так неожиданно может переключаться?
— Ты упускаешь главное. Я даже не знаю, гей Орин или нет.
— Что, если да? Тебя влечёт к нему. Ты только что это сказал. Этого достаточно, чтобы ты хотел что-то продолжать?
— Я не знаю, — честно признался я. — Прошлой ночью с Коэном я был наполовину соблазнён. Возможность была, но я мог думать только о том, что если сделаю это, рядом должен быть Орин, а не Коэн, разве нет?
Эван зажмурился и покачал головой, значимость разговора была практически слишком большой для похмельного мозга Эвана.
— Ладно, значит, если у вас с Орином что-то есть, как это работает, когда он не он?
Я уронил голову на стол.
— Я не знаю.
В этой ситуации не было ничего простого, и я понял, что разговор с Эваном не даст мне этих ответов. Мы допили кофе в тишине. Когда мы закончили, Эван встал и выбросил наши пустые стаканчики в мусорку. Он оперся на тумбочку и, казалось, глубоко задумался.
— Я могу кое-что посоветовать? — наконец спросил он.
— Пожалуйста.
Он встретился со мной взглядом, и серьёзность, которая появилась на его лице, я не часто видел у своего лучшего друга.
— Не связывайся с этим парнем. В море ещё много рыбы. Если он уже приводит тебя в замешательство, это должно быть знаком. Будь его другом, но не усложняй ничего. Серьёзно, приятель.
Я знал Эвана двадцать лет, и не было ни разу, чтобы я не принимал его честные советы. Мы сходились во мнениях по многим вещам.
— Может, ты и прав.
Только что-то казалось неправильным.
***
До среды время тянулось вечность. Я не раз был на грани того, чтобы написать Орину сообщение или поехать к нему домой. Я не слышал ни слова с вечера пятницы и понятия не имел, что думать об этой тишине.
Приехав на занятие на десять минут раньше, я осмотрел кабинет. Орин сидел на первом ряду, уткнувшись лицом в книгу. Прежде чем подойди, я внимательно посмотрел на него. Он был таким же Орином, как я помнил; склонился над своей книгой, обвив себя одной рукой. На нём была простая белая майка с длинным рукавом — которая сразу же напомнила мне о том, что я увидел на его руках. Когда разговаривал с Эваном, я пропустил эту часть. Это казалось крайне личной стороной, и я не был уверен, что Орин оценил бы, если бы я это раскрыл.
— Это место занято?
Голова Орина поднялась, но вместо улыбки, на
— Н-нет, — он выпрямился и закрыл книгу. — Можешь там сесть.
Я присел на свободное место и поставил рюкзак между ног.
— Как ты? — спросил я, с тёплой безобидной улыбкой.
— Я в порядке, — он крепче сжал роман, который читал, прежде чем решил засунуть его обратно в свою сумку и поменять на блокнот и учебник. — К-как ты?
— Всё хорошо. Долгий день на работе.
Его дискомфорт был заразительным, и вместо того, чтобы поговорить о вечере пятницы — обсуждать который у нас действительно не было времени — мы сидели в тишине, пока не пришёл Ричард и не началась лекция.
Как и раньше, как только начался урок, Орин заметно расслабился, и его напряжение улетучилось. Во второй раз я отвлёкся и обращал больше внимания на Орина, чем на лекцию. Когда занятие закончилось, мы собрали свои сумки, и Орин поднялся, чтобы уйти, не проронив ни слова.
— Можно тебя подвезти? — спросил я, прежде чем он смог умчаться.
Он поправил ремень сумки на своём плече и сморщился, будто был удивлён моим предложением.
— Эмм… конечно. Спасибо.
Облегчённо выдохнув, я подхватил свой рюкзак и пошёл вперёд. Орин всегда чувствовал себя неловко рядом со мной, но когда я завёл машину, он будто занервничал больше, чем в предыдущих случаях, всех вместе взятых.
— Ты в порядке?
Он кивнул и продолжил смотреть в окно, избегая меня. Когда мы подъехали к его дому, я остановился на подъездной дорожке и заглушил двигатель, что привлекло его внимание.
— Мы можем поговорить?
Он поднял сумку с пола и положил руку на дверную ручку, будто был готов сбежать.
— Это насчёт п-пятницы?
— Вроде того.
Он облизнул губы и опустил взгляд на свои колени.
— Конечно. Т-ты хочешь зайти?
— Или мы можем посидеть на улице. Вечер хороший, — я думал, что так может быть лучше, если он не будет чувствовать, будто я вторгаюсь.
Он кивнул, и мы оба вышли. Перед его входной дверью было крыльцо, и я сел на него и поднял взгляд на небо. Медленно появлялись звёзды. Вечер был приятный. Воздух всё ещё был тёплым для сентября, и я вдохнул целые лёгкие, медленно выдыхая, пока Орин садился рядом со мной. Он молчал, так что я подумал, что если не начну говорить, мы проведём в тишине всю ночь. У меня было много дней, чтобы подумать, о чём я хочу поговорить, но я всё равно не был уверен, с чего начать.
— Я познакомился с Коэном.
Уголок его губ приподнялся в робкой улыбке.
— Правда?
— Он очень весёлый. Его не интересовал вечер кино, но мы сходили в бар и хорошо провели вечер.
Орин вздрогнул и посмотрел прямо на меня, недоверчиво раскрыв рот.
— Вы… вы ходили в бар? Ты о-остался?
— Ты не знал?
Он покачал головой.
— У меня н-не остаётся воспоминаний, когда выходят альтеры. Это время просто теряется. Это р-раздражает, потому что я не ощущаю, где я, сколько времени, или что я делал. Вы с Коэном ходили в бар?