Люби, Рапунцель
Шрифт:
– Прости, но тот факт, что мы с ним знакомы, не поможет выиграть конкурс. Он будет судить справедливо.
Предупреждая последующие расспросы, Даня отправила Фаниля за соком, а сама устроилась на стуле у стены.
«Платье помялось. Надеюсь не слишком видно. – Даня сильнее закуталась в пиджак. В сидячем положении волны легкой ткани съезжали с бедер, открывая слишком много оголенной кожи. – Ничего, если я подольше продержу у себя бирюзовую шкурку? Мне нужнее. Я тут почти голышом рассекаю!»
– А вот и я! – Фаниль протянул ей высокий бокал.
– Долго. Кого успел помучить по дороге?
– Обижаешь, бамбинка. Спешил к тебе со всех ног.
– Угу. – Даня, задумавшись, пригубила сок, а, почувствовав сладковатую прохладу, растекающуюся по пересохшему горлу, разом осушила весь бокал.
Внезапно перед ней возник взъерошенный Петро. Подскочил к стулу и отобрал бокал.
– Что случилось?! – Даня обеспокоено вытаращилась на него.
– Выпила? Полностью? – Он с волнением потряс опустевшую емкость. – Черти тебя дери, Фаниль!
– А что? Я ничего. Я мимо проходил. – Дизайнер невинно захлопал глазками.
– Ты крокодил, вот кто!
– Да что такое? – Во рту появился какой-то странноватый привкус. Даня уставилась на бокал. – Это точно ананасовый сок был?
– Агась. – Петро со стуком поставил бокал на стол. – А еще миллион добавок. Дьявольский алкогольный коктейль от Фаниля.
Глава 8. СТЕПЕНЬ ВАЖНОСТИ
Глубокое дыхание. Вдох-выдох. Полегчало? Не поплохело – значит, хорошо.
Уже целую минуту мотивация Дани носила именно такое содержание. В течение этой же минуты Фаниль в подтверждении полного раскаяния пытался бухнуться ей в ноги. От воплощения в реальность непотребной сцены его удерживал только Петро.
– Прости меня, раскаиваюсь, молюсь и в который раз уже хочу упасть на колени, – канючил Фаниль, обеспокоенно тряся пенным хохолком. – Я не знал, ей-богу, не знал.
– Сделал дело и сделал, что тут еще сделаешь, – откликнулась девушка. Секундой позже на ум пришла мысль, а не является ли применение тавтологических конструкций признаком того, что ананасовая бурда «от Фаниля» подействовала – в самом что ни на есть пагубном смысле?
«С другой стороны, тот факт, что я все еще воспроизвожу в мыслях выражение типа «тавтологические конструкции», указывает на то, что мыслю я пока вполне ясно. – Даня прижала ладонь к губам и сглотнула, наверное, уже в сотый раз. – Может, пойти проблеваться? Класс, потом точно на ногах стоять не смогу».
– Ты и правда никогда раньше не пила алкогольные напитки? – недоверчиво спросил Петро.
Чуть ранее и он, и Фаниль, услышав эту откровенность, впали в настоящий ступор. Видимо, редко видели такие чудные экземпляры, как Даниэла Шацкая.
Даня кивнула.
– О-о-о, – только и протянул Петро. – Наверное, тяжко придется.
– Спасибо, твоя поддержка безумно помогает, – пробурчала Даня, на всякий случай прикрывая ладонью еще и нос.
– Прости-и! – Фаниль все-таки рухнул на колени.
Даня неопределенно пожала плечами. На самом деле она вовсе не была спокойна. Внутри ее трясло и болтало, как в лихорадке. Не от алкоголя. Она была не просто зла, нутро пылало и выжигало от ярости. Ее только что напичкали тем, что она ненавидела всей душой.
Однако снаружи она оставалась невозмутимой. Метать молнии и бить чьи-то разукрашенные морды было бессмысленно.
«Сама виновата, – рассудительно решила Даня, сжимая свободную руку в кулак. – Всегда была начеку. Вечно на стреме. Вынюхивала каждый стакан и отказывалась от предложенных бокалов. А тут расслабилась – взяла и залпом. Безголовая Шацкая. Как можно так тупить?!»
– Ты в порядке? – сочувственно поинтересовался Петро. – Знакомого моего, агась, после стопарика с непривычки как топором срубило однажды.
– Нормально. – Даня выдохнула.
– Может, ее не возьмет? Устойчивая, а? – с надеждой промямлил Фаниль.
– Прости еще раз. И за него тоже. – Петро снисходительно похлопал расстроенного дизайнера по прическе. – Он не со зла, агась. И не из-за гадостного характера. Хотя сахаром характер тоже не назовешь… Говоря проще, он из добрых побуждений, агась.
– Добрых? – усомнилась Даня, наблюдая за тем, как Фаниль, вымаливая прощение, трется подбородком о ее коленку.
– Такой дикий микс он делает только тем, кому симпатизирует. Для особенных, то бишь. Любит которых.
– Угу, – плаксиво подтвердил Фаниль.
– Просто дураля никак не поймет, что не все такие же устойчивые к алкоголю, как он. – Петро возвел глаза к потолку. – Он десятку разом хлебнуть может, и его даже не скрючит, агась.
– Как же скрючит, а? – Фаниль ухватился за Данин подол и обиженно выпятил нижнюю губу. – Там же всего понемножку. Не скрю-ю-ю-ючит.
– Молчи уже, недоразумение, – вздохнул Петро. – И поднимись.
Окружающие уже в отрытую пялились на них. Слишком много внимания тоже может навредить.
– Встань. – Даня снова сглотнула, но привкус ананаса и горьковатых добавок так и не удалось победить. – Я сержусь. Но простить тебя готова.
– Правда? – Фаниль весь просиял.
«И как на него злиться?» – Даня кивнула.
– Проводить тебя? – Петро протянул ей руку. – Отвезти?
– Я не могу просто взять и покинуть вечеринку. Тем более по сомнительной причине. – Даня отняла ладонь от лица. От протянутой руки отказалась. – Справлюсь. В ином случае моя компетентность будет под вопросом. Но, Фаниль, с тебя должок.