Люби, Рапунцель
Шрифт:
– Не ори ты. – Нахмурившись, Яков зашел в кабину лифта и втащил за собой Даню.
– Чик, чик, чик, чика Даниэла! – надрывался Витюша. – А у вас точно серьезно? Слушай, может, на меня переключишься, а? У него лицо девчачье – пошли его! Я милее, честно! Между нами уже проскочила искра, я чувствую, полыхнуло, будь здоров!..
Створки закрылись, лифт двинулся вверх.
Яков с недовольным видом перебирал в руках ключи.
– Он славный, – осторожно заметила Даня. – Твой приятель.
– Уже нет.
– Как себя чувствуешь?
– Нормально.
– Чья это квартира?
Молчание.
«Ла-а-а-а-адно. Всему место и время». – Заводиться сильнее не было смысла. Даню и так уже нехило проплющило от одной небрежно брошенной Ёжиком фразы.
Они вышли на седьмом этаже. На площадке, судя по количеству дверей, было только две квартиры. Яков принялся отпирать замки. С грехом пополам у него это вышло, правда провозился чуть ли не целую минуту.
«Вовсе с ним не нормально. – Даня прошла в квартиру вслед за ним. – А нечего было лакать всякую дрянь».
В прихожей Яков успел уже скинуть обувку и ушлепал в темень коридора.
– Принцесса! Ку-ку, Левицкий! – Даня поспешно разулась и повесила пальто на вешалку рядом с курткой Якова. – Подожди!
– Запри дверь.
– С чего бы? Не командуй!
Однако замком она все же щелкнула.
При входе, помимо вешалки, ничего не было. Пустое пространство выглядело так, как будто его отвели как раз под большой шкаф. А на потолке висел безвкусный округлый светильник с пятнами, – похоже, стандартный и при обустройстве идущий потом под замену.
– Не заходи в комнаты, где двери закрыты, – услышала Даня. – Там только стройматериалы. Пока ничего интересного.
Она пошла на шум воды и заглянула в ванную комнату. Та была полностью отделана. На зеленых ребристых плитках красовались стебли бамбука, а огромная ванная сверкала и чуть ли не переливалась от чистоты. У такого же чистого умывальника стоял, согнувшись, Яков.
– Туалет тоже доделан, – не глядя на нее, пробормотал он.
– Тошнит? – без всяких сюсюканий спросила Даня.
– Нет. Но как-то душно… Сейчас умоюсь.
На полочке у ванной стояла всего одна пенка для умывания. В мыльнице лежало мыло в форме зайчика. В стеклянном стаканчике устроились тюбик зубной пасты и две зубные щетки. Красная и белая. Еще внимательный взгляд нашел стопку белоснежных полотенец.
Мило, но пока явно не обжито…
– В общем... – Даня быстро вымыла руки – и то, только из-за привычки, – и ринулась за мальчишкой. – Это твоя квартира, так?
– Так. – Яков остановился у двери и подождал, пока она подберется поближе.
– С чего вдруг такое рвение? Ты же в гостинице нормально обустроился. И жил себе тихонечко – не жаловался.
– Я пока там и живу. Сюда мало что перевезено. – Он положил ладонь на дверь. – И кухни нет. Что тебе больше понравится? Классика или хай-тек?
– Зачем ты у меня спрашиваешь? При чем тут мое мнение?
– Наверное, классика, – вполголоса рассудил он, толкая дверь. – А вот эта комната почти полностью готова. Иди сюда. – Яков обхватил ее за талию и пропихнул между собой и дверным косяком. – Смотри!
Глава 12. БЕЗДНЫ НАЧАЛО
Просторная комната была выполнена в нежных розоватых тонах с добавлением декоративных белых полос. У стены находился стол с настольной лампой и подсветкой, а над столешницей и вокруг расположились приставочные полки оттенка темного ореха. К столу было придвинуто компактное кресло на колесиках. На окне красовался переливающийся в искусственном свете тюль. А еще был большой диван – разложенный ровно на два спальных места и заправленный мягким на вид одеялом. И именно диван был тем элементом, который несколько портил общую атмосферу суховатого порядка. Из-за него место казалось обжитым.
Даня осмотрела пустые полки, тюль на окне, задержала взгляд на расправленном диване, на котором, судя по неровностям поверхности, уже кто-то успел полежать, и сосредоточила внимание на Якове.
– И что это?
– Нулевая отметка.
Даня вздернула левую бровь – совсем по-Кириному. Исходя из уровня воспроизводимого бреда, выпитый коктейльчик захватывал все больше территорий в не натренированном разуме Левицкого.
В это время Яков добрался до дивана и, примерившись к краешку, плюхнулся на одеяло. Попробовал стряхнуть с себя пиджак, но руки подвели. Он скрючился, покачался туда-сюда, в конце концов, замер, посидел так немного и, вздохнув, вернулся в изначальное расслабленное состояние.
– Прям до жалости пробирает, – съязвила Даня. – Где же твои пресловутые ловкие передвижения и маневры, Принцесса? Гибкость, пластичность и тому подобное?
Яков, промолчав, уставился на нее. Получился бы весьма укорительный взгляд, если бы общий вид не был бы как у щенка, потерянно выпрашивающего сахарную косточку.
– Вернемся к разговору. – Даня, все еще не решаясь войти в помещение, где даже освещение казалось каким-то подозрительно правильным и уютным, мялась на пороге. – Что ты имел в виду под «нулевой отметкой»?
Пару мгновений в комнате стояла абсолютная тишина. Умилительно вытянув нижнюю губу чуть дальше верхней, Яков отклонился назад и оперся ладонями на одеяло. Рубашка на его груди натянулась, обнажились ключицы, похожие на гладкие заснеженные холмики гор.
– Это начало… Безликая комната.
– Тебе бы проспаться…
– Безликий кабинет. – Яков неторопливо оглядел пустующие полки, довольно щурясь. – Пока он ничейный. Без индивидуальности. Без результатов вмешательства.
– Ну да, – вынуждена была согласиться Даня. – Тут бы книги поставить. Ноут подогнать. Плакат какой-нибудь прилепить.