Люби, Рапунцель
Шрифт:
Хорошо, что его поза для сна не позволяла увидеть лишнего. Хотя обнаженных ягодиц для Дани хватило с лихвой.
Взгляд задержался на покраснениях на бедре Якова. И предельно четких следах зубов. Кто-то его цапнул!
Мысли пустились вскачь.
«Спокойно. Спокойно. Спокойно. – Даня залипла на зрелище юного тела, а, придя в себя, поспешно вернула одеяло на место и неуклюже сползла с дивана. – Спокойно. Нет, паникуй, женщина».
Прижавшись спиной к выдвинутой части дивана, девушка положила подбородок на колени и крепко обняла собственные ноги. Помедлив, решилась и запустила руку под подол.
«Я стянула с себя чулки? Когда только успела? – Ладонь согрела шрамы на левой голени. – Весьма недальновидно терять бдительность, Шацкая, когда ты в платье. А если бы что-нибудь задралось, и он случайно увидел бы всю эту мерзость? Но, пожалуй, обошлось. Надеюсь… Не думаю, что Левицкий стал бы спокойно спать рядом, если бы видел больше, чем нужно. Спокойно… Ничего не случилось. – Даня покосилась через плечо и внимательно осмотрела торчащую из-под одеяла пятку. – Сейчас я поднимусь, умоюсь и вернусь в прежнюю колею. Одно должно радовать: я, кажется, не успела ничего натворить».
Походка была неровной, но в целом Даня держалась. Добралась до выхода, держась за стену, и заняла позицию в дверном проеме.
«И что делать с его аллергией? И откуда следы… а-а, блин, как обухом по голове!»
Пока добиралась до ванной комнаты, удалось вспомнить пару деталей. Например, кому принадлежит квартира, и обстоятельства, при которых она нежданно оказалась в гостях.
«Провел меня. – Даня схватила пенку для умывания и поставила на полку поближе к крану. А затем заглянула в шкафчик у двери. – Я должна была доставить его в гостиницу. Проконтролировать, а не давать ему полную свободу действий. – В шкафчике обнаружилось несколько больших полотенец и емкость с жидкостью для снятия макияжа. – Отлично. У парня набор мэйк-апа лучше, чем у меня. Похоже, система этого мира вконец сломалась».
Начисто умывшись, Даня вздохнула свободнее. Решив, что от мальчишки не убудет, если она еще и примет душ, – все-таки это ведь он во всем виноват, – девушка прокралась обратно в комнату и, поразмыслив, подошла к шкафу у дивана.
«По-моему, он говорил, что уже перевез сюда часть вещей. Позаимствую пару тряпочек. – От неловкого движения на пол полетела целая стопка футболок. Даня опасливо покосилась на диван. Одеяло продолжало равномерно подниматься и опускаться. – Спасибо заранее».
Схватив, не глядя, одну из футболок и спортивные брюки на завязках, которые снова наверняка обтянут ее зад, как вторая кожа, Даня нырнула в ванную комнату. Позволила платью соскользнуть на пол и с наслаждением залезла под теплые струи воды. Надеясь, что волосы успеют высохнуть естественным путем до пробуждения Якова, Даня сунулась под водный поток с головой.
«Странное чувство».
Что-то было не так, но навязчивое болевое постукивание в голове мешало сосредоточиться. Даня покосилась на платье на плитках пола, взглянула на приготовленную стопку вещей на полке. А затем посмотрела вниз.
Платье, которое ее вынудили надеть, было чрезвычайно легким. Под такое одеяние полагалось подбирать невообразимо тонкое белье. Или отказаться от него вовсе. Любознательный Фаниль был прав. На празднике на ней были тонкие трусики с кружевом на стратегически важных позициях.
Были…
Уснула она в платье. И вот оно здесь, на полу.
«Тогда где мои трусики?!»
Глава 16. Вкус раскаяния
Глава 16. Вкус раскаяния
Дрожащие руки подтянули края брюк. Даня нервно потерла бедра, ощущая дикий дискомфорт. Вот теперь на ней белья не было точно.
«Что вчера случилось? – Она уставилась на свое отражение в зеркале. Бледное нечто с перекошенными чертами. – Мы же с ним не… Нет… Да ладно. Это же я. А это Яков. Он же не в моем вкусе. И… вот. А, может, на мне с самого начала и не было белья? И остальное – дикое самовнушение?» – Даня вздохнула, осознавая абсурдность своих измышлений. И на что только она тратит время?
С другой стороны, ее крайне настораживало, что Яков спал с ней голышом. Нудизм за ним раньше замечен не был. Или это все из-за воздействия коктейля?
«Он ослабел так, что едва руками шевелить мог, – подумала Даня. – Ох, вот я и вспомнила! Да, он не сумел защититься от Творожка, потому что сам почти на ногах не стоял! А потом… мы поехали домой вместе. И оказались здесь. – Она с неудовольствием осмотрела опрятную обстановку ванной комнаты. – Помню, помню, Левицкий приобрел квартиру и собирается перебраться сюда, как только будет завершен ремонт».
Немного отвлекшись от мыслей о нижнем белье, Даня схватила футболку с полки. Ей под ноги тут же рухнуло нечто легкое. Девушка натянула футболку и осмотрела находку.
Женская сорочка. Видимо, случайно захватила, когда поднимала вещи с пола комнаты.
Взрыв в голове по силе превзошел уровень проснувшегося вулкана. Память вдруг приоткрыла свои пределы и исторгла на бедный разум бушующий поток ярких картинок, от которых Даня, обессилев, сползла по стене.
«Неправда. Не верю. – Она уставилась на свои трясущиеся руки. – Я сама… раздела его. И повалила на диван. Но я не… Как же так?!»
Ладонь с силой вжалась в губы, будто собираясь сдвинуть с места зубы и выдавить язык. Тот самый – порочный и беспощадный, – тот, что прогулялся по юному телу, будто фигурист в неспешном чувственном танце по нетронутому льду.
Из горла вырвался всхлип. Даня, словно обезумев, качнулась из стороны в сторону. Футболка собралась в складки, оголившаяся спина чиркнула по плиткам стены.
«Ведь я поступила так же, как моя мать. – Даня отняла руку от лица и принялась хватать ртом воздух. Показалось, что его не хватает. Легкие полыхнули пламенем. А уголки глаз обожгли слезы. – Сделала то же, что и она с отцом. Насильно. Я старше, и я его… принудила. Он же… сопротивлялся. Хотел сопротивляться, но я не позволила. – Тело качнулось еще раз, и девушка безвольно растянулась на полу. – Значит, я ничем от нее не отличаюсь? Я – такая же? От гнилой яблоньки червивое яблочко. Беспринципная гадина, Шацкая!»
Даня, лежа на холодном полу, прижала к щеке кулак и впилась зубами в пальцы. Хотелось вопить и биться головой об стену. Внутри все горело и грозилось взорваться. Внезапно дрожь прекратилась. Новая мысль пронзила ее стократным ужасом.
«Насколько далеко мы зашли?»
Память готова была и дальше раскрывать отвратительнейшие тайны прошедшей ночи. Но требовался стимул, толчок, зацепка. Закусив нижнюю губу, чтобы не взвыть от перенапряжения и расстройства, Даня осторожно провела рукой по внутренней части бедер.