Люби, Рапунцель
Шрифт:
Среагировав на прикосновение, память услужливо приоткрыла завесы тайны и метко припечатала Даню еще и воспоминаниями о пережитых ощущениях.
«О… – В голове остались лишь те слова, которым без цензуры обойтись нельзя было уже никак. – Мы… Я… Мне нет оправданий. Я – бешеная неадекватная женщина. Спасибо, высшие силы, что он совершеннолетний. О чем я вообще?! Какое, к чертям, спасибо?!! То, что я у него не первая, вовсе не должно было означать сигнал к действию. Почему у меня вообще возникло это желание?! Не потому ли, что яне первая?.. Какого… Шацкая, ты двинутая? Ты вообще не должна была быть у него ни под каким номером. Ты, мать твою, подопечного завалила! Раздела! И его…»
Даня все-таки взвыла. Ноги задергались, как в припадке.
«Черт же меня побрал! – Она резко села и уставилась на колени, оглушенная новой ужасающей мыслью. – А мы предохранялись? Где эта дьявольская заначка с презервативами? Видела чупа-чупс, но их – нет. Не помню подробностей. Я же не на таблетках. Так, спокойно. Нужно всего лишь вернуться в комнату и поискать… м-м-м, использованный».
Кроя себя последними словами, Даня, отчаянно шатаясь, добралась до выхода и провернула замок на ручке. И от неожиданности едва не запрыгнула в ванную.
За дверью стоял Яков. Правая рука на дверном косяке, левой он поймал распахнувшуюся створку, создав практически непреодолимое препятствие из собственного тела на пути. Он додумался нацепить светло-серые свободные брюки под спортивный стиль. Надел их провоцирующе небрежно – те держались на выступающих тазобедренных косточках. А вот о верхе Яков отчего-то позаботиться подзабыл. Так что его грудь и живот, – все то, над чем вчера старательно… кхем-кхем… поработал Данин язык, – были на виду. Как и следы зубов вокруг левого соска Якова.
«Это что, и правда я сделала? Искусала его?»
– Утра.
Даня недоуменно похлопала глазами. И уж, конечно, на приветствие она никак не ответила.
«Может, он ничего не помнит? – Малюсенькая надежда затеплилась глубоко внутри замученного сознания. – Ну да… С такими-то следами. И как мне себя вести?»
Она не ошибалась, когда предполагала, что Яков будет хорошо выглядеть даже после такого буйного вечера. После алкоголя. Отдохнувший и сияющий. Чуть взлохмаченные волосы гуляли по обнаженным плечам и груди при каждом шевелении.
Наверняка это хитроумное проклятие, посланное на бренный мир небесами. Невозможно, чтобы какой-то тощий мальчишка с женственными чертами был настолько эротичен, что подкашивались ноги.
Непроизвольно сглотнув, Даня осторожно отступила. Стоило собраться прежде, чем вступать в диалог с этим чудовищем. А еще поумерить свое слюноотделение.
«По-моему, я больна».
– Ты закончила?
Даня, растерявшись, только глаза округлила.
– Закончила здесь? – Яков кивнул на ванную позади девушки.
– А… да, – убито откликнулась она, комкая в руках сорочку, с которой и началось ее падение в бездну.
– Жаль.
– А? – Даня вскинула голову, поражаясь немыслимому спокойствию Якова.
Может, не только она страдала амнезией? Или для него подобный расклад был настолько привычен, что он даже не придал произошедшему значение? Принял как обыденность. Как некую забавность, разбавившую повседневную рутину. Последнее предположение показалось особенно убийственным.
– Жаль? – чуть хрипло проговорила девушка, не понимая, к чему точно относится его высказывание. И быстро посторонилась, потому что Яков двинулся вперед.
– Жаль, что уже приняла душ.
Он остановился рядом с ней, Дане пришлось вжаться спиной в косяк. Без каблуков она теряла преимущество даже в росте и казалась себе маленькой и слабенькой.
– Почему?
Мысленно обругав себя за ненужную настойчивость, Даня решила по-тихому улизнуть, так и не дождавшись ответа на свой вопрос. Но не успела.
– Могли бы принять его вместе.
Душа ушла в пятки. По коже прошел озноб. Даня отвернулась и попыталась пробраться через узкий зазор между косяком и телом Якова.
Маневр завершить так и не удалось. Ее вжали в дверь. Лицо оказалось в плену ладоней Якова. Никаких предупреждений, никаких увещеваний, никаких уговоров. Даня даже сообразить ничего не успела, как получила глубокий поцелуй.
Оставалось только ужасаться. Сколько раз прежние ухажеры пытались целовать ее, но Даня, сторонившаяся ласк, всегда только плотнее сжимала губы и избегала лишних контактов. Так и здесь ее губы честно постарались воспротивиться вторжению. Однако все сразу пошло наперекосяк. Яков будто знал какой-то особый подход. Его пальцы огладили ее щеки, мягко надавили на уголки губ, невесомо прошлись по подбородку. От этих мимолетных касаний веяло подавляющей нежностью. Даня начала задыхаться. Губы приоткрылись, утратив прежнюю защищенность.
Ее слабостью тут же воспользовался Яков. Это создание и правда было чертовски наблюдательным и проницательным. Даня сжалась и зажмурилась, боясь погрузиться в ощущения. Ей даже не пришло в голову оказать сопротивление. Она боролась сама с собой и явно проигрывала.
Слишком горячо. Даню будоражили даже прикосновения его волос, оглаживающих ее лицо.
Наконец пытка закончилась. Яков отстранился, но ладони от ее щек пока не убрал.
«Черт, я же должна была его оттолкнуть», – встрепенулось в разуме запоздалое осознание. Даня издала мысленный возглас и жалостливо поджала губы, которые продолжали гореть.
Чмок.
Даня вздрогнула и слегка ударилась затылком о дверь. Кто же знал, что Якову захочется завершить проделку еще и легким чмоком в ее губы.
– Честно говоря, тут ни крошки. Да и холодильника тоже нет, – жизнерадостно сообщил Яков и сдул в бок лезшие в рот локоны. – Так что подожди меня. Сходим куда-нибудь позавтракать. Рановато пока, конечно. Но что-нибудь найдем.
А затем он зашел в ванную комнату и, даже не озаботившись запиранием двери, принялся стягивать с себя брюки.