Любимая невеста

Джеймс М. Р.

— По крайней мере, убери своих людей. — Я тяжело сглатываю, заставляя себя продолжать говорить, хотя знаю, что, вероятно, только злю его еще больше. — Им не нужно оценивать нас, не так ли?

Алексей хмурится.

— Вот ты опять указываешь мне, что делать, царица. Что мне нужно сделать, чтобы показать тебе, насколько это плохая идея?

— Я не указываю тебе, — торопливо говорю я, качая головой. — Предлагаю. Мы ценные активы, не так ли? Как ты думаешь, твоим покупателям понравилось бы знать, что наемники и солдаты низкого уровня получили возможность увидеть ту же плоть, за которую они платят деньги?

Мне становится дурно от одной этой мысли, но это заставляет Алексея сделать паузу.

— Освободите комнату, — наконец говорит он. — Это не публичное шоу.

— Босс, должны ли мы оставить вас без охраны…

— Оставайтесь за дверью, — огрызается Алексей. — И не думайте, что я не знаю, что вы пытаетесь сделать, оставаясь поблизости, чтобы хоть мельком взглянуть на этих женщин. Держите дверь закрытой, и я позову, если вы мне понадобитесь.

Мужчины кивают, выходя, и я вижу разочарование на их лицах. Я чувствую небольшую вспышку триумфа. Возможно, я проигрываю войну в целом, но, по крайней мере, я выиграла эту битву. Я знаю, как урезонить Алексея, я не могу не думать, что это пригодится снова.

Однако триумф недолговечен. Я смогла избежать необходимости раздеваться перед всей его службой безопасности и бандой наемников. Тем не менее, мне все равно придется сделать это перед Алексеем. И из этого никуда не деться.

— Не заставляй меня ждать. — Голос Алексея понижается на октаву, полный предупреждения, которое я знаю лучше, не игнорировать. Я тяжело сглатываю, тянусь к подолу своей футболки. Сегодня на мне не было ничего особенного: футболка и джинсы, босиком по дому. Я определенно не была готова к этому. Я замерзаю, и мысль о том, чтобы снять еще больше одежды, звучит ужасно.

— Поторопись, черт возьми, — рычит Алексей. — У нас нет времени.

Я делаю глубокий вдох и снимаю рубашку.

— Все это, — огрызается Алексей. — Быстрее. Давай, царица. Все до мелочей.

Просто покончи с этим, говорю я себе. Я расстегиваю джинсы, стягивая их с бедер и игнорируя мурашки, которые покрывают каждый дюйм моего тела, когда холод атакует мою кожу. Я тянусь к застежке своего лифчика, быстро расстегиваю его и позволяю ему упасть на пол. Мои трусики в последнюю очередь. Я не смотрю на Софию, Сашу или Ану, чувствуя, как краснеют мои щеки оттого, что я обнажена, не только перед Алексеем, но и перед ними. Я чувствую, как они смотрят на меня, гадая, что Алексей сделает с ними, тревожась о том, когда настанет их очередь.

Я натягиваю черные трусики-бикини на бедра и спускаю их, снимая их. Я не брилась с тех пор, как Виктор сделал это для меня, и я вижу недовольный взгляд Алексея, когда его взгляд скользит между моих бедер.

— Этому пушку придется исчезнуть. — Его взгляд скользит по мне, и я вижу разочарование, которого ожидала, написанное на его лице. — Черт, ты изрезана в клочья. Или, по крайней мере, исцеляешься от этого. — Он делает шаг вперед, заставляя других женщин отойти с его пути, пока он кружит вокруг меня. — Это гребаный позор. Ты идеальна во всех других отношениях. Немного худовата, но с этим можно справиться. Идеальная грудь, красивые бедра, длинные ноги. Великолепное лицо, густые, здоровые волосы. — Он приподнимает мой подбородок, говоря обо мне так, словно я домашний скот, я еле сдерживаюсь, чтобы не укусить его за пальцы. — Хорошие зубы. Прекрасные темные глаза. — Его пристальный взгляд снова скользит по мне спереди, осматривая шрамы на моей груди, животе и бедрах, все еще заживающие раны, которые покрылись струпьями и почти превратились в сами шрамы.

Алексей отступает, нахмурившись.

— Я все еще могу получить за тебя приличную цену. Ты молода. Не девственница и с пометкой, но есть мужчины, которым будет все равно. Некоторым это даже понравится, хотя я сомневаюсь, что тебе понравится, если тебя продадут одному из них. — Он посмеивается. — Не то, чтобы меня волновало, что тебе нравится, в любом случае. Я мог бы получить некоторое удовольствие, продав жену Виктора Андреева в темницу или, может быть, в охотничьи угодья. — Он снова окидывает меня взглядом, постукивая пальцами по своему бедру. — А пока я сам буду наслаждаться тобой. Как я уже говорил ранее, не будет иметь значения, кто тебя трахнет, прежде чем я тебя продам, так что имей это в виду. Разозли меня, и я, возможно, позволю нескольким моим мужчинам сделать свое дело, при условии, что они не оставят следов.

На этот раз я не могу скрыть дрожь, которая пробегает по мне. Последнее, чего я хочу, это приближаться к Алексею, но, если альтернатива быть отданной одному из этих скотов, которые только что смотрели на меня так, словно я мясо, готовое к подаче, я возьму Алексея. По крайней мере, в отношении него у меня есть некоторое представление о том, как манипулировать.

— Ты. — Алексей кивает головой в сторону Софии. — Ты следующая. Нет, нет, — добавляет он, глядя на меня, когда я тянусь за своей одеждой. — Оставайся так, пока я не скажу тебе иначе.

Ясно, что ему это нравится, и это заставляет меня ненавидеть его еще больше. Я не утруждаю себя попытками прикрыться, я знаю, что он просто положит этому конец, и я рискую разозлить его. Я покраснела от смущения, несмотря на холод, мои соски затвердели на морозном воздухе, и я не могу смотреть на Софию, когда она начинает раздеваться рядом со мной.

— Намного лучше, — удовлетворенно говорит Алексей. — На этой никаких отметин. За исключением… — Он похлопывает ее по животу, который лишь слегка начинает округляться, качая головой. — Я могу взимать дополнительную плату за беременную женщину, но как только ребенок рождается и его отнимают от груди, новизна исчезает. Обычно ребенка выбрасывают, и его владелица снова беременеет. — Он ухмыляется. — Сколько сирот в России из-за всего этого?

Саша издает тихий звук отчаяния, и я смотрю на нее. Она такая же бледная, как София, ее руки дрожат, и она стоит на коленях на полу рядом с Анной, которая не в состоянии стоять. Она сжимает руку Аны, и я никогда в жизни не чувствовала себя более беспомощной, чем в этот момент.

— Пожалуйста, — шепчет София, ее слова выходят оцепенелыми. — Пожалуйста, просто не причиняй вреда моему ребенку…

— Ты знаешь пол? — Резко спрашивает Алексей, и София потрясенно смотрит на него.

— Нет, — наконец удается ей. — Я еще недостаточно продвинулась.

Я вижу, каких усилий ей стоит сказать это, страх стоит в ее глазах. Она в ужасе от того, что Алексей сделает что-то, что навредит ребенку, и это справедливо. Нетрудно представить, что он сделает именно это.

— Хорошо, — говорит Алексей, к нашему обоюдному удивлению. — В таком случае, у меня, возможно, есть покупатель. — Он приподнимает прядь волос Софии, пропуская их сквозь пальцы, прежде чем они падают обратно на ее обнаженное плечо. — Очень красивая. Жаль, что совершенное тело будет испорчено ребенком.