Любимые не умирают

Нетесова Эльмира Анатольевна

— А вот здесь как? Пивоваренный завод! Там прибыль должна быть и зашибают поди кучеряво!

— Таких заводов по городу хреном не перемешать. А доходов нуль! Не клюй на вывеску, она темнуха. Мой сосед там «пахал», базарил, что хозяйка натурой рассчитывается со всеми.

— Одна со всеми? Вот это баба!

— Да не трандой, пивом! Ишь губищи раскатал!

— А на хрена мне ее пиво? Детвору кормить надо! А и бабу тоже...

— Тогда отваливай на стройку!

— Там тоже слыхал про сокращенья.

— Ну, ни везде! Может, рванем в дорожники? Хотя навар у них вшивый...

— Куда ж податься?

— Во! В таксопарк!

— Да у меня права забрали соловьи-разбойники на целых два года! Ну, чего вылупился? Я про гаишников! Застукали, когда бухой ехал и концы в жопу. Втолкнули меня в свою машину, привезли домой, дали подсрачника, велели отдыхать и про личный автомобиль забыть! С тех пор все, пешком мотаюсь, как барбос.

— Тогда давай на банно-прачечный комбинат.

— Кем? Хоть ушами стриги! Разве мужики прачками бывают?

— Жизнь прижмет, и этому рад будешь, меня дома вовсе запилили, хоть куда согласен, только бы платили! Уже полгода к этой доске иные приходят, а все без толку...

Колька выписал несколько адресов, телефонов и пошел наугад, рассчитывая на везение и удачу.

— А что это вы там за нашей дверью делали? Почему штаны на коленях мотаются? — спросила Кольку начальник отдела кадров стройуправления и, узнав, что мужик хочет устроиться на работу, рассмеялась в лицо громко:

— Мы объявление полгода назад повесили. Давно комплект набрали. Никто нам не нужен. Тем более из судимых. Таких не берем вообще! Зачем с бывшими зэками связываться, когда нормальных людей полно!

— Я не убийца и не вор! По бытовой статье был судим! — вставил Колька.

— Мне без разницы! Отбывал срок — значит, говорить не о чем! Да и не нужны нам больше люди. Я же сказала, у нас полный комплект и говорить не о чем! Прощайте!..

Колька пришел на строительный участок.

Прораб, глянув на него, сморщился:

— Тебе чего? — спросил сквозь зубы.

— На работу хочу устроиться.

— Кем?

— Разнорабочим.

— Что умеешь?

— Что скажут, то буду делать!

— Мужик! Мы дома строим. Приходится кирпичи, раствор в носилках таскать пешком на девятый этаж. Тебе не по силам, сломаешься, развяжется пупок. И не такие как ты через неделю уходят, не выдержав. Найди что-то полегче. Здесь работа для амбалов. А ты и на огрызка не тянешь. Если жить хочешь, линяй отсюда без оглядки и считай, что мы с тобой никогда не виделись.

Колька еще неделю бегал по строительным организациям, ему везде отказывали. Где-то грубо, категорично, в других насмешливо выставляли за дверь, в третьих снисходительно жалели, что нет для него работы. Были и те, кто прямо говорил, будто Кольке на стройке делать нечего. Отказали ему и на заводе железобетонных изделий, на железной дороге и автодорожные участки. Нигде не хотели брать его на работу. Но человек упрямо шел в конторы, искал, просился, но бесполезно. Даже грузчиком на базаре не взяли мужика. Оглядев с ног до головы Кольку, толстый, рослый грузин сказал, смеясь:

— Куда тебе в грузчики? Ты пустую тележку с места не сдвинешь. А если ее загрузить ящиками с помидорами или огурцами, ты совсем помрешь...

— Послушай, дядька, иди в платный туалет работать. Там давно человека ищут. Какая разница, где вкалывать, лишь бы платили исправно, а там, я слышала, всяк день деньги дают,— сжалилась над мужиком молодая продавщица и указала, где его ждут.

— Неужели вправду согласный у нас работать! Во, круто! Хозяйка на уши встанет с радости! —разулыбалась рыхлая, пожилая кассирша.

— Смотря, как платить будут! — вставил мужик свое условие.

— Да всякий день получать станешь! Все от людей зависит. Чем больше срущих, тем кучерявей наша доля. Работа тут не пыльная! Но вонючая! Сам понимаешь, зачем к нам приходят. Случается, иная дамочка прискочит, вся в маникюре и духах. А как навалит кучу, не перешагнуть, а все мимо. И ни слова не скажи, бери метлу, швабру, молча убери и еще спасибо ей скажи.

— За что? — вылупился Колька.

— А потому как в наш туалет прибежала, заплатила и сделала свои дела...

— Выходит, я за бабами в говночистах пахать должен?

— Не только! И в мужском тоже. А что тут такого? Зато к закрытию базара на кармане зашелестит больше чем у любого говнюка, какие приходят. Деньги не воняют, работа не валяется. И к нам просятся, только мы не всех берем. Пьющим и ворам отказываем. Хозяйка с ними не хочет связываться. Каждый день цыганки приходили. Я их прогоняла сраной метлой, чтоб посетителей не отпугивали.

В этот момент в туалет вошли три девки. Сыпанули кассирше в тарелку мелочь, заспешили по кабинкам. Выходя, спросили бабу, указав на Кольку:

— А этот чего тут прикипелся?

— Работать у нас будет! — ответила улыбаясь.

— Кем?

— Уж не нашим ли дружком?

— Не-ет! Куда ему? Его целиком вместо члена можно пользовать, прямо разом с кепкой!

— Не надо! Шибко худой! Не подойдет!—оглядела мужика симпатичная, чернявая бабенка и, сверкнув глазами, добавила:

— Староватый хахалек, так похож на соленый огурец!

— Ах ты, мандолина неподмытая, да я на таких как вы даже по бухой не оглядываюсь! — вскипел Коля.