Любимые враги
Шрифт:
Впрочем, время от времени из стен, легко проходя сквозь ряды черепов, высовывались любопытствующие морды страшенных созданий. Оные с плотоядным вожделением смотрели на меня. Роняя слюну, принюхивались к моему запаху. Но тут же исчезали обратно под строгим взглядом существа, сидящего на троне.
Трон этот, огромный, кроваво-коричневый (никогда еще Поленов не видел столь зловещего оттенка коричневого цвета), отполированный до блеска, украшали сверкающие рубины и затейливая резьба.
Сзади же, на спинке сего замечательнейшего престола, возлежал дракон (я долго не мог определить — живой ли этот монстр или
Покрытые перламутром два злобно оскалившихся, будто идущие в атаку на медведя охотничьи собаки, ангела, вырезанные на подлокотниках трона.
У его основания сложены пирамидкой шесть носорожьих черепов.
На их лобных костях и рогах, поблескивающих отполированной поверхностью в свете пламени тяжелых бронзовых ламп. Те свешивались на толстых цепях с потолка. Я заметил на кольцах цепи надписи на латыни.
Почему-то больше всего мне на психику жмякнуло, как ни странно, созерцание ножек трона. Они оканчиваются четырехпалыми лапами какого-то неведомого прапорщику фантастического зверя.
И пальцы этих лап, вооруженные острыми когтями, каждый из которых легко бы снес мне голову, находятся в постоянном движении, нервно подергивая фалангами, словно раздумывая, чего бы такого мерзкого учинить с человеком, стоящим перед троном.
Мои глаза были не в силах оторваться от сих ужасных когтей.
— Чего ты там, под моим троном, увидел? — спросило меня существо на троне. — Не крысу ли?
Мой взгляд устремился вверх. Но посмотреть на физиономию сидящего передо мной существа, сразу я как-то не рискнул (кто его знает, загипнотизирует меня, простецкую душу, зараза, и пиши пропало). И мой взгляд остановился на ногах собеседника, обутых в сандалии с толстой подошвой (наверное, из кожи кого-либо из носорогов, чьи черепа украшали трон.
— Да, Сеня, копыт у меня и в самом деле не имеется, — прогремело оттуда. — Это бесы, черти и дьяволы, называемые в темные времена общим термином «нечистая сила», имеют копыта. Я же — ангел высшей иерархии, из гвардии серафимов. И мне положено антропоморфное телосложение.
Я поднял взгляд еще выше. И увидел могучее туловище, покрытое чешуей и одетое в тунику цвета индиго, опоясанную несколькими слоями широкой мерцающей изумрудным светом лентой. А еще я увидел нехилые ручищи: одна — расслабленно возлежит на подлокотнике, другая легкомысленно поигрывает коротким магическим жезлом. А еще я заметил, что из-за спины сидящего на троне выглядывают плотно сложенные черные крылья.
— Что ты знаешь про ангелов, Сеня?
— М-м, — про ангелов я знал только одно: их не существует.
— В самой глухой древности ангелов почитали и боялись, уподобляя нас имеющим разум явлениям Природы: ураганам, пожарам, засухам, наводнениям… Словом, мы виделись людям в качестве вестников гнева Божьего.
Я поднял взгляд еще выше. Наткнулся на обжигающий до кишок взгляд сидящего на троне. И тут же опустил глаза вниз, упершись в обвивающий подножье престола драконий хвост. Ибо нет смертного, способного выдержать сей жгучий взгляд (испепеляющий разум до самых его глубин) и не помутиться при этом рассудком.
— Увы, Сеня, со временем сущность ангелов и их форма подверглись серьезному пересмотру. Составителями Библии наш образ был искромсан
«Этого всего не может быть!» — мысленно заявил я самому себе. И повторил сие заявление целых десять раз.
— Кстати, те черепа, на которые ты, Сеня, так брезгливо посмотрел, принадлежат вовсе не простым носорогам, а шести самым почитаемым в древности пророкам, основавшим шесть мировых религий. Их паства по прошествии веков предала своих мертвых пастырей, чьи бесхозные души в конце концов принял Ад, оставив в физическом мире их видоизмененные тела. Короче: были пророками, а стали носорогами. Смешно?
Я поглядел на черепа. И почувствовал, как от них исходят волны отчаяния и боли. И попытался себя успокить: «Все это брехня и наваждение. Нет тут никаких черепов и никогда не было. И всего этого тоже нет. И хмыря этого чешуйчатого тоже нет. Все сон! Все сон! Все сон!»
— Сочинители дошли до пошлых вещей, — сообщил мне сидящий на троне. — Они отняли у нас силу, сделав бестелесными полуразумными эфирными сущностями, наподобие привидений. И заставили сутками заниматься непрестанным прославлением достоинств Всемогущего, сделав заодно и Его — параноиком, страдающим беспощадной манией величия. А знаешь, кто больше всего поглумился над ангелами?
— Юм-мористы? — неожиданно для себя брякнул я первое, что пришло на ум, ибо почему-то не мог не отвечать (уж не наложил ли этот гад на меня заклятье, принуждающее говорить против собственного желания).
— Нет. Художники!
— Художники?!
— Из грозных, крылатых, сияющих ярким светом латников античной фактуры с копьями и щитами мы под кистями живописцев, резчиков и скульпторов превратились сначала в беззаботных женоподобных отроков, потом в престарелых бродяг. А под конец легкомысленные малеватели дошли до совершеннейшей пошлости: рисуют нас голенькими детьми-амурчиками с луками, пускающими стрелы любви в людские сердца. Это ли, Сеня, не предел гнусности?!
— Это б-б-беспредел гнусности, — на всякий случай поддакнул я, подумав: «Кто ты, чучело? И кто я? Нормальный безумец, бредящий направо и налево, или лежащий в коме в каком-либо госпитале больной бедолага, которого допекают глюки?»
— Ты все еще считаешь меня галлюцинацией? — догадался сидящий на троне.
— Н-ни в коем разе, — на всякий случай я решил проявить осторожность и не противоречить тому, кого на самом-то деле считал как раз именно кем-то вроде персонажа сновидения.
— Тогда представлюсь. Перед тобой, дружище: сам Сатана. Князь Мира Сего и Царь Мира Того.
— Очень п-приятно, — соврал я. — А я Семен. Семен Поленов. Можно, и Сеня, если уж на то пошло.
— Я бы, конечно, мог предстать и не в столь домашнем виде. И, хоть короне мешают рога, а порфира не налезает на крылья, я бы мог устроить вполне презентационное шоу. Нагнал бы всякую нечисть и прикомандированных ко двору высокопоставленных грешников. Устроил бы тут столпотворение. Но тебе, мой друг, такое сборище страшилищ вряд ли бы пришлась по вкусу. Да?