Любимый с твоими глазами
Шрифт:
Взгляд тут же тяжелеет и темнеет. Елагин сильнее сжимает тарелку, но потом опять берет себя в руки и мотает головой, глядя в пол. Улыбаться даже умудряется, но как-то…по-болевому.
– Глупая ты женщина, Алиса Степановна.
– Я теперь Геннадьевна.
– Для меня ты всегда будешь Алисой Степановной Чистовой.
И опять это ощущение. Олег словно не замолкает, а осекается, запрещает себе продолжать, хотя очень хочет что-то сказать…Что? Не знаю. Возможно, и никогда не узнаю, он ведь идет к столу и так заканчивает этот очередной выброс моего яда.
– Что дальше?
– снова не могу не спросить.
Мы сидим в тишине. Ну как в тишине? Давид смотрит мультики, перемазался весь сгущенкой, а плевать — его здесь как-будто нет. Он в мультипликационной коме, не иначе как. Но Олег нет — отрывается от своего телефона и смотрит на меня, жмет плечами.
– По-хорошему? Надо поговорить с твоим отцом. Он единственный, кто сможет прояснить ситуацию.
– И в чем проблема?
– В том, что он…под наблюдением.
– В смысле?
Молчит. Я напрягаюсь сильнее и подаюсь вперед, шепчу.
– Олег, в смысле?!
– Я думаю, что он в заложниках, Алис.
Звучит так одновременно страшно и…смешно! Что за триллер?! За что русский сериал?! «Темное» предприятие, выманивание, иски в суд, погони, заложники! Господи! Что за…
– Эй… - он мягко сжимает мою руку и слегка улыбается, - Все нормально. Пока он вне опасности. Андрей ищет выходы на него, справимся, прорвемся.
– Если бы я поехала к нему сразу, как хотел Кистаев…он бы и меня взял в «заложники»?
Спрашиваю еле слышно и очевидное, на что Олег, помедлив, кивает. Тут то на меня и обрушивается вся действительность разом. Мой отец — не герой телесериала, а реальный, живой человек. Большой! Человек. Мэр, очевидно в курсе многого, очевидно даже замешан во многом…твою мать…
Прикладываю дрожащие руки к голове и очень хочется заплакать. Мне так страшно становится…не за себя, за Давида. Вдруг с ним что-то случится? Вдруг ему вообще небезопасно быть рядом со мной?!
А потом я чувствую на своих плечах горячие руки, через миг и всё его тепло. Олег обнимает меня ласково, потом утыкается в волосы и шепчет.
– Не плачь, тебе нечего бояться. Я рядом. Я все решу.
В этот момент я обо всем забываю. Прошлое будто неважно на эти пару секунд, когда я позволяю себя откинуться на его грудь, уткнуться в шею и побыть немного той самой девочкой-Алисой. Которая шепчет очередную глупость…
– Может быть, лучше мне остаться тут одной? Бери Давида и уезжай, он — важнее.
Олег поднимает мое лицо за подбородок, хмурится и серьезно так, четко отрицает.
– Ты не останешься без сына и не останешься одна. Я сделаю все возможное ради вашей безопасности, просто доверься мне, Алис. Много — знаю. Но просто…доверься. Тебя никто не тронет.
Я долго смотрю ему в глаза, в которых не вижу ни грамма лжи. Хоть убей меня — не вижу! Может быть, со мной не все в порядке?! Может быть это адреналин, который отрубил доступ к разуму?! Без понятия. Но…я не вижу ничего, кроме уверенности в своих словах и желания их исполнить. А еще…пусть я буду проклята трижды, но я так хочу его сейчас поцеловать…
Нет. Это совсем бред. Отстраняюсь, а потом перевожу взгляд на сына, чтобы неожиданно столкнуться с глазами-близнецами. Давид вышел из комы, теперь смотрит на нас и улыбается, подоткнув ручки под голову.
– И что это вы там делаете?
– тянет нагло, - Целоваться удумали?
А на щечке у него кусочек блинчика прилип. Так забавно, что я не краснею, а начинаю смеяться, и Олег это поддерживает…
Как настоящая семья. Об этом я думаю, и как бы не хотела отбрыкаться — думаю…
Глава 12. Слишком рано
Олег
Щелк! Щелк! Щелк!
Я замахиваюсь снова и снова, легко поднимая топор над головой, а потом со свистом опуская его на бревна. Решил наколоть сразу целую гору — так проще будет. Не уверен, что дальше у меня появится достаточно времени, чтобы заниматься всем этим, а топить дом придется точно. Сейчас лето, но ночи еще холодные, а у меня ребенок теперь есть и Алиса, которая может заболеть в любой момент. Их надо оберегать. Да и это отличный способ сублимировать злость. Я бы предпочел другой, но понимаю — слишком рано.
Твою мать. На миг прикрываю глаза, чтобы избавиться от навязчивых идей пойти в дом, затащить Алису в свою комнату и не отпускать с постели, пока она не забудет обо всем, что я наворотил. Слишком рано.
Слишком рано — это сейчас что-то вроде моего личного девиза, хороший такой «стоп-сигнал». Нельзя торопиться. Я хочу сделать все правильно, хочу доказать ей, что уже не тот придурок, за которым она была замужем. И повзрослел, и поумнел, и перестал наконец бояться, как девчонка малолетняя.
Как же я хочу сказать ей все…Малыш, я так соскучился по тебе…
Так, стоп, тормози Елагин. Эти мысли точно не помогают, а только хуже делают. Они ведь тянут меня к Алисе ближе, а мне и так дико сложно ходить где-то неподалеку и не иметь возможности, как раньше, просто подойти и коснуться ее. Хотя бы мимолетно.
Да, правду говорят: цени то, что имеешь, потому что однажды потеряв, не факт, что легко будет вернуть. Особенно, если ты теряешь доверие. Я его просрал с блеском и фанфарами. Наверно, если посудить, никто в жизни не лажал настолько феерично — уверен почему-то. А я ведь просрал просто все, что мог. Алиса на меня реагирует остро, она мне не верит, держит дистанцию, которая, в свою очередь, точно клинок. Он медленно входит мне в грудину каждый раз, когда я ловлю взгляд ее чистых глаз и не вижу в нем того, что видел когда-то.
Нет, оно там есть. Я почти на сто процентов уверен, что Алиса любит меня. Не любила, завела бы отношения — это логично. С ее данными, с ее внешностью и ее внутренним миром, спорю на что угодно, легко и просто исполнить. Конечно, кто-то воспримет ее как «слишком податливую» или безинициативную, но это смотря, что ты ищешь. Если тебе нужна спокойная, мягкая гавань, которая мир ярче делать будет одним своим нахождением рядом — Алиса твой вариант. Мне такая гавань нужна, я без нее задыхаюсь, выброшенный на берег после кораблекрушения. Я скучаю по тому времени, когда приходил домой, где меня ждали с улыбкой. Где меня тупо ждали — этого уже достаточно. Для меня Алиса — идеальная женщина. Да, путем проб и ошибок, но я это понял. И мог бы найти похожую, но я хочу ее. Именно свою гавань, именно ее мысли и чувства, именно то, как ее сердце умеет любить — я хочу обратно домой, но для этого просто слишком рано.