Любимый с твоими глазами
Шрифт:
– Ты бы простила?
– Я тебя никогда не любила, как она. И я не такая, как она. Алиса хороший человек. Может быть когда-нибудь и меня сможет простить? Очень уж я хочу познакомиться с вашим сыном.
– Сначала мне бы вымолить свое прощение, - слегка улыбаюсь, она жмет плечами, а потом притворно строго тычет пальцем.
– И прекрати уже себя жалеть! Делай, а не ной.
Я в ответ тычу ей средний, но вместе с тем улыбаюсь. Права она. Я слишком долго трусил и лелеял мысль, что Алиса никогда меня не простит. Все, лишь бы не делать. Отговорки ведь, ну правда. Я просто слишком сильно боюсь получить отказ…
А в голове снова возникает та самая ракушка. Цыкаю. Нет, такой судьбы не хочу, я от нее устал уже. Да и знаете, как говорят? От ненависти до любви гораздо ближе, чем к ней же от безразличия. А когда женщина ненавидит — значит еще не все потеряно. Значит, где-то в глубине души есть еще что-то. Значит, она меня не забыла, я ведь ее не забыл, как ни старался.
Глава 10. Мы уезжаем
Олег
К дому Алисы я приезжаю еще через десять минут, но выходить решаюсь не сразу. Наверно, это снова малодушие? Но, черт, я так дико волнуюсь. Я не видел ее такой яростной никогда. Даже под тем треклятым дождем она была менее агрессивной. Сейчас от моей Алисы действительно не осталось ничего — фурия! Горячая, как огонь, фурия, угрозы которой мне не хочется проверять, потому что я знаю — она не шутит.
О нет.
Алиса Чис…фу, нет. Эта фамилия ей не подходит определенно. Елагина. Для меня Алиса всегда будет Елагиной, а я…черт, такой идиот. Как быстро я это понял? Да почти сразу и понял. И Алена поняла. Она даже раньше — всегда знала, если совсем откровенно. Я — дурак, но от женщины правду не спрячешь.
Мы честно пытались построить отношения, точнее реанимировать их, но все очень быстро рассыпалось и осталось прахом на ладонях. Когда-то давно, я с уверенностью могу сказать, что мы были настоящей парой. Крепкой. А потом расстояние…Кто бы что ни говорил, но оно — один из лучших убийц любви. Ты отдаляешься. Хочешь того или нет, отдаляешься. У тебя появляются новые увлечения, новые знакомые, все новое. В моем случае новая девушка.
Раньше я бы не глядя назвал Алису «навязанной», но теперь не могу. Давно уже не могу даже мысленно так ее обозвать, потому что по факту, она для меня стала кем-то большим. Как бы я не скрывал и не прятал голову в песок, как бы не отвергал и не бежал, я был в нее влюблен. Ха! Шутка века. Муж влюбился в свою жену. Где это видано, да? Шучу, конечно. У всех так. У всех сначала влюбленность, а потом брак, но мне досталась самая необычная женщина, значит с ней «обычно» и не будет.
Сейчас, когда я признаю все честно и не боюсь смотреть своей собственной душе в глаза, мне гораздо легче дышать. Это чувство, конечно, заканчивается и спотыкается, когда я поднимаю взгляд на ее окна. Свет горит только на кухне, а мое сердце сжимается. Что она делает? Наверно, обзванивает всех знакомых в попытке найти помощь. Или плачет? Да, наверно, она в который раз горько плачет. Из-за меня. Из-за моих неправильных поступков и решений. Я это признаю, я виноват. Снова один только я. И, если бы ты знала, малышка, как мне жаль, что потребовалось столько времени занять у нашего брака и нашей любви, чтобы это понять. Я разменял четвертый десяток, а до сих пор, как мальчишка…ровным счетом ничего не смыслю в отношениях. Я в себе-то разобрался совсем недавно. Прости меня за это тоже.
Но все это потом. Ты можешь ненавидеть меня, но тоже потом — сейчас главное безопасность.
Иду в сторону подъезда и знаю, что теплого приема ждать не стоит. Я на это не обижусь, делай, что угодно, мне плевать. Все вынесу, я же и тебе задолжал, поэтому смиренен. Я готов на все.
Дзинь-дзинь-дзинь!
Жду. Забавно, но ладони потеют, и я действительно чувствую себя подростком. Вот впервые приглашаю девушку, которая мне дико нравится, на свидание. Я не приглашать на свидания сюда пришел, это факт, но все равно…Ощущение такое…вибрирующее, и это мне тоже нравится. Давно его не было. Но наконец-то оно снова со мной. Да и все со мной. Сердце, разум, чувства — все в одной плоскости, в гармонии.
Ох, черт. Да открывай ты уже, не нагнетай.
Щелчок!
Задерживаю дыхание, когда слышу, как замок поворачивается, но вот увидеть Давида не ожидаю совершенно точно. Малыш грустный до боли, он прячет эти чувства за яростью. Сжимает кулачки, смотрит дико агрессивно, щурится.
– Что пришел, а?!
– Привет.
– Пока! Ты обещал, а нарушил слово. Мама плакала!
– Давид, можно я зайду?
– Ты. Нарушил. Слово. Нет!
Прости, малыш, но мне сейчас тебя уговаривать некогда. Подхватываю ребенка на руки и заношу в квартиру. Нет, он точно в нее пошел — брыкаться начинает, но тихо. Почему?
– Почему ты открыл дверь?
– Видел, что ты приперся.
Смотрю на него и хмурюсь, он тоже — недоволен, что на руках. А придется потерпеть. Впервые его держу, и это дико волнительно, поэтому и улыбку сдержать не получается. Давиду она нравится, пусть и отрицает, как я-дурак, но и в этом лучше — держится ведь. Только по чертятам в глазах вижу, что нравится — сам хмурной, как грозовая туча.
– Ты не можешь сюда заходить, я тебе не разрешал!
– Давид, где мама?
Вот теперь сникает. Он опускает свои глазки, щеки дует, неосознанно водит пальцем по рукаву куртки, и я жестко напрягаюсь.
– Давид?! Где мама? Она что? Уехала?! Ее кто-то увез?!
– Она спит. Почему она должна с кем-то уехать?!
– Давид? С кем ты разговариваешь?
Алиса выходит из гостиной и трет глаза, но когда застает нас вместе, тысяча эмоций проносится в ее светлых глазах. Начиная с радости (и да, она есть в мимолетном мгновении), заканчивая, к сожалению, злостью. И снова да…она плакала. Глаза красные и носик тоже. На ее лице всегда все написано…
– Какого хре…Я сказала…
Начинает повышать голос, идет на нас, но я жестом останавливаю ее и серьезно так говорю:
– Собирайся. Мы уезжаем. Срочно.
Идиот.
Алиса
– Собирайся. Мы уезжаем. Срочно.
Что, блин?! Я стою и пытаюсь сообразить. Долго пытаюсь, а все тщетно! Ничего на ум, кроме благого мата, не приходит.
– Ты…больной?
Из-за ребенка сокращаю в одно слово. Надеюсь, что взглядом у меня получается транслировать все остальное. А похоже, что нет. Этот козел вон усмехается, Давида на руках подкидывает, и меня страхом окатывает. Почему он его держит?! Что за…
– Спокойно.
Ах, это он понял! Прекрасно! Делаю маленький шаг и тихо, предостерегающе шепчу.
– Отпусти ребенка. Немедленно.
Странно, но исполняет. На меня смотрит, как на взбесившегося зверя. Охренел?! Будто я — больная! Или постойте?! Это такая тактика, да? Представить меня суду сумасшедшей?! Тогда надо выдохнуть. Спокойно. Не смей вкладывать ему в руки козырей!
– Пошел вон. Я вызову полицию, если…
??????????????????????????
– Я этого не делал.
– Врешь! Я видела…