Любимый с твоими глазами
Шрифт:
– О чем ты?
– Ты знаешь, кто сейчас мэр Тулы?
– Небось этот конченный Ярик?
Алена медленно мотает головой.
– Кистаев, Олег.
Мгновенно сердце подскакивает, а лицо натягивается, как маска, но все, что роится в голове так беспорядочно, говорит она. Как приговор.
– Ты спрашивал, почему Алиса приехала в Тулу? Как раз в тот момент, когда ее отец одной ногой в могиле?
– Не…не успел. Она…она на меня жестко реагирует. Я…
– Понимаю. Олег, это неспроста. Степан Андреевич спрятал свою жену так, что ее найти никто не может.
– Откуда ты знаешь?
– Я — журналист. Притом журналист, который вечно вмешивается в подобные истории. И твоя мать, этот иск…Олег, я думаю, что Алиса в полной заднице, но пока этого не понимает.
– Мне нужно ехать.
– Стой, - она снова перехватывает мою руку, смотрит на меня жестко, - К нему соваться не смей.
– Почему это?!
– Ты прекрасно знаешь, почему. Бери Алису, вашего сына и вот… - ключи с брелоком-домиком опускаются на торпеду, - Помнишь тот дом под Рязанью? Едь туда.
– Алена, ты спятила?! Хочешь, чтобы я бежал?!
– Как только Кистаев поймет, как ты на самом деле относишься к Алисе — он тебя убьет. У тебя слишком много возможностей теперь. Он не будет рисковать.
– Откуда он это узнает?!
– Банально? Твоя мать. Прости, она у тебя...ну ты понимаешь.
– Поверхностная?
– Мягко говоря. И она ненавидит Чистову. Не знаю уж, что Алиска ей сделала такого, да и плевать. Главное, что она может выкинуть какой-нибудь фокус. Например, пойти к Кистаеву и выдать все, что сегодня здесь произошло.
– Она меня подставит.
– А она это понимает? Нет. Даже если объяснять ей, все равно не поймет. У нее маниакальная идея убрать Алису, будто если она это сделает, между нами все будет, как в школе...
А это уже давно не так. Нам не надо произносить этих слов, чтобы мы это поняли. Давно уже разобрались. Поэтому я цежу другое.
– Посмотрим еще.
– Олег, не дури! Бери своих и сваливайте!
– Чего еще?! Спрятаться и…
– Прятаться?
– усмехается, - Ты точно идиот. В этих делах у меня гораздо больше опыта. Я останусь здесь, буду играть в «ревнивицу» и «брошенку», может что-то выясню. И мы вместе с Андреем и…прости, Марком, во всем разберемся.
От имени ее главного редактора — Марка, — меня только в смех бросает. Когда-то в ярость. В первый год нашей с ней жизни, если говорить более обстоятельно. Но даже та ярость была какой-то…фиктивной, как все наши отношения с Аленой, после моего развода. Потому что я хорошо помню, как меня подкинуло от одного взгляда на Алексея и засоса, которого он оставил на шее Алисы. Это ощущение живо по сей день.
Вот, как в жизни бывает. Думаешь, что фикция, а оказываешься в настоящем. Думаешь настоящее, а оказывается, все надуманно…
– …Думаю, и Леша ее подключится.
– Я не побегу.
– Олег…
– Нет! Я в состоянии защитить своего сына и…
– И свою любимую женщину, - мягко заканчивает она, а потом смотрит на меня и пару раз кивает, - Это ничего. Я тоже больше не ревную.
– Прости…за все.
– Не за что извиняться, Елагин. Мы оба были такими дураками, держались за наши отношения, потому что обоим страшно было, но…Знаешь? Я думаю, что даже если бы не было Алисы, ничего бы у нас не получилось.
– Да, я тоже так часто думаю.
Алена вздыхает, потом улыбается снова и жмет плечами.
– Но это не значит, что я тебя не люблю. Ты — очень важная часть моей жизни и мой лучший друг. Всегда им будешь. А за все, что ты для меня сделал…Олег, позволь теперь мне защитить тебя. Всем нам — твоим друзьям.
– Я не…
– Олег, да послушай же! Ты — неплохой человек, и ты этого заслуживаешь! Ты помог моему отцу, когда он попал в аварию. Буквально вытащил его с того света! Пристроил меня в лучшую редакцию, купил мне квартиру, даже после всего, что было! Что я сделала! А Андрей?! Ты отдал все свои деньги на операцию его ребенка! Думаешь, что это все в воздух?! Наша очередь теперь помогать тебе!
– Это очень опасно. Ты знаешь, кто Кистаев на самом деле.
– Знаю. И мы его посадим, но вам с Алисой надо уезжать. Она — в большей опасности!
– Я ее защищу.
– Без тебя она не поедет, ты же знаешь.
– Придумаю что-нибудь…
– Что ты придумаешь, господи? Разве сам будешь спокоен? Ты ничего не сможешь сделать, пойми ты наконец! Головой и сердцем ты будешь рядом со своими. Так будь с ними! Она нуждается в тебе, и Давид нуждается!
Молчу. Я правда знаю, что если останусь — буду дергаться постоянно. Нет никакого гаранта, что за ней уже нет слежки, что Алису не будут преследовать — ее просто нет. Я должен быть рядом с ними…
– Олег, ты привык всегда стоять на амбразуре, всегда лезть и закрывать собой, но это сейчас в минус только будет. Ты должен отойти в тень.
Наконец сдаюсь. Киваю пару раз, Алена же выдыхает тяжело и даже издает смешок.
– Господи, ну аллилуйя!
– Мы будем на связи. Я уезжаю, но это не значит, что оставляю вас одних. Буду пытаться что-то сделать из Рязани.
– Даже не сомневаюсь. Значит, я позвоню Марку и еще кое-куда.
– Куда же?
– Есть кое-какие подвязки. Ладно, очень серьезные подвязки, но я не уверена пока, что там что-то выгорит. Не хочу каркать.
– С Андрюхой я поговорю сам.
– Как скажешь, но уезжать вам нужно сегодня же.
Открывает дверь, но перед тем, как навсегда покинуть меня, поворачивается и тихо так говорит:
– Знаешь? Я думаю, что тебе все-таки надо было ее найти. Тогда…пять лет назад. Понимаю, ты испугался, но…сейчас, когда судьба сама привела тебя обратно к Алисе…не продолбай. Умоляю. Я уже не могу смотреть, как ты маешься, словно пес брошенный.
– Она меня никогда не простит…
– Никогда не говори «никогда», Елагин.