Любить Бога и любить человека. Домашние беседы
Шрифт:
А Христос ведет удивительный, парадоксальный образ жизни. Он живет обычной жизнью, как все люди, и улыбается, когда фарисеи Его осуждают. Он говорит (с долей иронии): вы похожи на детишек, которые поют песенку; в какой-то детской игре пели такую песенку: мы вам играем похоронку – а вы не плачете, мы вам поем веселую песню – вы не танцуете. Приходит Иоанн Креститель, не ест, не пьет, – вы говорите: в нем бес; прихожу Я, ем и пью, – называете Меня «пьяницей и обжорой» (так в оригинале) [9] . Значит, их ничем не убедишь.
9
См.: Мф 11, 16–19.
Он ведет обычный образ
Очевидно, Он легко вступал в общение с людьми – вспомните разговор с самарянкой, и люди сразу как-то к Нему располагались… В Нем не было ничего торжественного, иератического. Он ходил, а не шествовал. Он говорил, а не вещал. В этом особенность евангельского благовестил. Для чего это было нужно? Он хотел показать, что именно в этой обыденной жизни, не на Гималаях, а вот в этой жизни, где женщины крутят жернова, а пахари занимаются своим делом, мытари считают свои деньги и жизнь идет своим ходом, – среди всего этого может зажечься огонек Царства Божия. И продолжая эту центральную Его мысль, мы можем сказать, что Царство Божие может осуществляться и здесь, в нашей жизни, если только мы этого захотим.
И дальше Христос говорит о том, что человек, который ищет Царства Божия, – он все приобретает: «Ищите прежде Царства Божия и правды Его, и остальное приложится вам». Более того, от этого человека начинает идти некоторый свет. «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего небесного» [10] .
Он не требует обязательно быть строго ортодоксальным. Почему? Потому что в том кругу, где Он проповедовал, люди понимали одну простую истину: можно познать лишь то, что открывает Бог. Все остальное человеку недоступно, все остальное является конструкциями его ума!
10
Мф 5, 16.
В теологии многое является делом рук человеческих и к Богу имеет очень мало отношения. Поэтому главное, что отличает последователя Христова, это его отношение к ближнему. Когда Судья разделяет «овец» и «коз», Он не проверяет их ортодоксальность, а спрашивает: что ты сделал Мне? – то есть ближнему, – накормил, напоил, посетил в тюрьме, то есть проявил ли ты человеческое сострадание.
Человек по природе своей эгоцентричен, эгоистичен. Человек ищет для себя – его естественное стремление с грудного возраста – стремление потреблять. Но Христос хочет, чтобы мы изменились, чтобы мы становились людьми, научились отдавать. «Новую заповедь даю вам: любите друг друга, как Я люблю вас» [11] . Почему же новую? Ведь была древняя заповедь: «Люби ближнего твоего, как самого себя» [12] . Но Господь хотел, чтобы человек учился самоотвержению.
11
Ср.: Ин 13, 34.
12
Лев 19, 18.
У нас слово «самоотвержение» приобрело такой, я бы сказал, поэтический, ходульно-риторический смысл: «самоотверженные люди»! Что делать, если мы иногда портим, опошляем слова. Но перед нами глубокий психологический закон. Психически нормальный человек никогда не сможет существовать, если он в каком-то смысле не отвергается себя. Потому что пока мы не выйдем из замкнутого мира собственного «я», пока мы будем поклоняться этому идолу, служить ему, – у нас ничего не получится.
Значительное большинство психических заболеваний коренится в эгоцентризме. Человек видит себя так, как будто он вознесен на Эмпайр-билдинг, и все вокруг или смеются, или восхищаются. Отсюда мания преследования, отсюда и мания величия. А это всего лишь гипертрофированная форма гордыни.
Помните колдуна из «Страшной мести» Гоголя – ему все время казалось, что над ним посмеиваются. Может, его никто не замечал, может, всем он был безразличен, а ему казалось, что все на него смотрят. То есть человек идет и несет свое «я» как какой-то колоссальный драгоценный сосуд.
Значит, норма для духовной жизни христианина, залог его душевного здоровья в призыве: «отвергнись себя». И человек становится человеком только тогда, когда он учится выходить за пределы своего «я». Как говорил один философ, «человек мыслит себя как абсолют», и это нормально. Но он должен видеть и дальше и найти абсолют в другом, хотя бы в любимом человеке – мужчине или женщине. Таким образом, человек из закрытой системы становится системой открытой. «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, – говорит Христос, – и возьми крест свой, и следуй за Мною» [13] .
13
Мф 16, 24.
Опять слова, которые у нас навязли: «возьми свой крест». А что Он имел в виду? «Крестом» для Него было Его служение людям. Это не какое-то бремя, которое человек тащит на себе, – нет! Для Него это была радость и страдание одновременно. Радость, что Он мог страдать, для того чтобы принести людям счастье и добро.
Каково же отношение Христа к ветхозаветному учению? Основа ветхозаветного учения рассматривалась Им как аксиома, из которой Он исходил. В Ветхом Завете был Закон – учение, которое дано Моисеем. Закон был зафиксирован на двух каменных досках – скрижалях, на которых были написаны всего 10 заповедей. Первая заповедь гласит: «Я Господь Бог твой, Который вывел тебя из Египта (то есть спас тебя), да не будет у тебя других богов пред лицом Моим» [14] . Значит, человек должен всецело обратиться к тому Богу-Спасителю, Которому он поклоняется.
14
Исх 20, 2–3.
«Не сотвори себе кумира». Это означает не только то, что не надо делать идолов, но не надо рядом с Богом ставить такую ценность, которая была бы Ему равна. Был у меня такой случай. Один молодой человек хотел стать священником. Но он стал взвешивать: если я стану, если поеду в такой-то город, мне же будет неудобно; и так постепенно из этих разных жизненных неудобств возник целый второй противовес. Но если ты отдаешь Ему – отдавай всего себя! Разумеется, человек ищет для себя и удобств, и это нормально, но главное должно решаться в абсолюте. Если есть какой-то кумир – то все пропадает.
«Я – Бог-ревнитель!», – говорит Господь в Ветхом Завете [15] .
Что это значит?.. Ревнителем, то есть существом, обладающим ревностью, может быть только человек: он хочет, чтобы только его любили, больше никого. Для чего Ветхий Завет, который знает о том, что Бог неизобразим, что Он превыше всего, что это вообще другое Существо, – для чего он употребляет такое человекоподобное чувство, как ревность? Потому что отношение между нами и Богом может строиться только на том, что мы Ему отдаем все свое сердце. И через Него можно любить и все. Рядом с Ним не должно быть других богов.
15
Ср.: Исх 20, 5.