Любовь цвета боли 2
Шрифт:
Отдаю коробку и иду к машине.
— Машке от меня привет, и скажи, что я очень ее люблю, — оборачиваюсь, окидывая взглядом Надю. — Я, правда, ничего не знала. Ты не представляешь, как мне жаль, что всё вот так… — взмахиваю неопределенно руками.
— Олег роет под Макара, — неожиданно выпаливает подруга. — Там что-то серьезное назревает. Будь осторожна, не хочу, чтобы тебя как-то зацепило.
??????????????????????????Разворачивается и ныряет в калитку, скрываясь во дворе.
Сажусь за руль, выезжаю из поселка на трассу, неожиданно машину ведет на скользкой дороге, в испуге кое-как прижимаюсь
А потом долго реву, раздираемая противоречиями. Душу сводит от страха за Макара, от щемящей жалости к Виктору. И от того, что осталась совсем одна среди миллиона окружающих меня людей.
Глава 19
Ольга
Провожаю взглядом как в калейдоскопе мелькающие дома и деревья за окном такси. Жутко нервничаю, до сих пор не понимая, как Нине удалось уговорить меня приехать на праздничный ужин в честь крещения новорожденной внучки. Перед напором и обаянием этой женщины сложно устоять, но соблазнилась я, наверное, тем, что после ужина Нина пригласила задержаться и поболтать в уютной тихой обстановке. А сейчас мне это необходимо как воздух. Не сами разговоры, а то душевное тепло и особая энергетика уюта, исходящие мягкими волнами от улыбчивой женщины. Ну и, конечно, немалую роль в моем согласии сыграло то, что Макара на празднике не будет. По словам Нины, он сорвался по срочным делам в Москву, когда вернется в город, никто не знает.
Разглаживаю складки на подоле кремового платья, которое я с трудом подобрала, перемеряв ворох одежды в шкафу, потому как довольно сильно похудела. Поправляю волосы, уложенные крупными локонами, кидаю взгляд на приборную панель. Навигатор указывает, что до конца поездки осталось десять минут. Чем ближе мы к месту прибытия, тем больше меня охватывает легкий мандраж и волнение.
В последнее время я сторонилась общества людей. Словно одичала. Так мне было легче уживаться со всё никак не утихающей болью в груди. На работе взяла отпуск за свой счет и спала сутками, как сурок, вставая с постели только по нужде или когда от голода невыносимо ныл желудок.
А однажды, проснувшись глубокой ночью, поняла, что дальше так продолжаться не может. Каждый день соскребала себя с дивана и, несмотря на изнуряющую слабость, ходила на прогулки. Часами бродила в одиночестве по заснеженным аллеям парка, кормила голодных уток, на обратном пути заходила в небольшую уютную кофейню, покупала у улыбчивого хозяина заведения горячий шоколад и мягкую воздушную булочку с маком. Долго сидела за столиком у окна, потягивая сладкий напиток, который почему-то только в этом месте казался мне умопомрачительно вкусным, смотрела через толстое стекло на людей, для которых жизнь текла своим чередом. Выработала ритуал и четко ему следовала. И вскоре начала панически бояться одиночества. Потому что в тишине квартиры меня посещали мысли о Макаре, точнее, они жили у меня в голове. Его образ, голос, взгляд, даже запах.
Я запретила себе о нем думать. Безжалостно давила, изгоняла и намек на его присутствие в мыслях. Старалась переключиться на что угодно, и мне правда казалось, что у меня вышло. Что стало чуточку легче дышать. Пока однажды Макар не пришел ко мне ночью. Во сне, в виде, кошмара, который,
У меня сложилось впечатление, что даже сейчас, на расстоянии, Макар имеет власть над моим разумом. В голове звучит его хриплый голос:
«Оль, у нас с тобой, как всегда, два варианта…»
Может, я сбрендила, но мне действительно кажется, что так и есть. Выхода нет. Либо добровольно пускать его в мысли днем, либо он приходит ко мне сам, во сне, ночью.
— Девушка, мы на месте.
Смотрю за окно, на роскошный дом, обнесенный кованым высоким забором, на расчищенную от снега дорожку, вдоль которой уже зажглись фонари.
Благодарю водителя за поездку, подхватываю с сиденья бумажный пакет с подарком и покидаю теплое пространство автомобиля. Переминаясь с ноги на ногу на морозном воздухе, звоню в домофон и захожу на территорию дома, стоит автоматической калитке с громким щелчком отвориться.
На крыльце, в одном лишь платье и туфлях, то и дело пританцовывая от холода, меня уже ждет Мария.
— Привет, — стоит только подняться по ступеням, заключает меня в объятия девушка. — Я так рада, что ты смогла приехать, — улыбается тепло Маша. — Пошли скорее в дом, холодно на улице.
— Не выбегала бы ты раздетой на улицу, грудь застудишь, молоко может перегореть, — мягко улыбаясь, чтобы не обидеть, увещеваю Машу, отдавая ей свое пальто, которое девушка тут же вешает на плечики в шкаф в просторной прихожей.
Стоит переступить порог дома, как в нос сразу ударяет аромат выпечки с ванилью и корицей. Мягкий свет, льющийся с потолка, современный и в то же время уютный, по-домашнему теплый дизайн прихожей. Приглушенные голоса, доносящиеся из гостиной.
— Не буду больше, — с детской непосредственностью обещает в ответ.
Господи, Машка еще сама как ребенок. Юркая, живая, с задорным блеском в чуть раскосых зеленых глазах. Берет меня за руку, и мы оказываемся в большой комнате с двумя белоснежными диванами, расположенными друг напротив друга, мягким ворсистым ковром между ними. Обилие живых растений в декоративных горшках, всяких милых безделушек, потрескивающие в камине дрова — это всё, что я успеваю рассмотреть, пока на меня не налетает вихрь в лице Нины.
— Девочка моя, — всплескивает руками она. — Господи, совсем прозрачная стала. Иди сюда, — прижимает к груди, пока я растерянно моргаю.
— Я тоже очень рада тебя видеть, — обнимаю женщину в ответ, приветливо улыбаясь показавшемуся за ее спиной Павлу Борисовичу.
Дальше меня знакомят с мужем Марии, его родителями и сестрой, которая является крестной малышки. В ожидании, пока допечется мясо, сидим в гостиной под смешные истории с недавней зимней рыбалки мужчин, и я незаметно для себя расслабляюсь. Помогаю накрыть на стол, слушая неугомонную Машку: то о новой коллекции сумочек, то о всех прелестях материнства. Когда неожиданно комнату разрезает громкий детский плач, доносящийся из динамика радионяни, Маша предлагает подняться вместе с ней к малышке.