Любовь и французы
Шрифт:
Обитательницы заведений делились на три разряда, по сто фавориток в каждом: юные фаворитки — до двадцати лет, молодые куртизанки — от двадцати до тридцати и зрелые женщины.
Следовало назначить сто двадцать дуэний, именуемых «сестрами-управительницами», чья должность передавалась бы по наследству, и двести двадцать «матерей-директрис». Эти должности желательно поручить бывшим сводням, ни разу не попадавшим в руки полиции.
«Сестры-управительницы» будут принимать всякого клиента, появившегося в воротах и попросившего о любовном свидании с одной из девушек. «Сестры» будут учинять клиенту освидетельствование, дабы, в случае если он нездоров, отказать ему в праве войти. Клиенты слабого здоровья должны будут платить штраф в десять фунтов. Собранные таким образом деньги
«Матери-директрисы» будут учить фавориток жестам, позам, шуткам, стимулирующим упражнениям и т. д., предназначенным для усиления чувственных наслаждений. В свободное от работы время фавориткам будет позволено читать, но при этом должно принять меры, дабы им в руки не попадали книги, способные подхлестнуть желания читающих, и без того сверхактивные, ибо это будет все равно что подливать масло в огонь.
Фаворитки будут носить различную униформу и розовые капоры из тафты с вышитыми на них луком и стрелой, а также — двумя цифрами, означающими их ранг и категорию. Румяна будут под запретом для юных фавориток, прочие же категории смогут ими пользоваться, но умеренно.
Фаворитки, принадлежащие к двум старшим категориям, ежевечерне будут натирать лица помадой из огурцов и улиток, чтобы цвет кожи был свежим и нежным. Им запрещено подкрашивать лица.
Пользоваться зимой грелками для постели категорически запрещено. Куртизанки и фаворитки никогда не должны полностью раздеваться, даже в разгар оргии. С пятнадцати до тридцати лет они будут носить жесткие корсеты.
Куртизанки должны быть ласковы и учтивы со старыми клиентами. Суровое обращение может только отпугнуть или даже убить последних. Фавориткам позволительно помогать всем господам, которым больше шестидесяти лет, до тех пор пока эта помощь не слишком утомительна и не чересчур унизительна.
Юным фавориткам будет позволено принимать трех мужчин в день, но уделять не более трех часов каждому; веселые куртизанки могут пробыть с каждым кавалером только два часа; тогда как зрелые женщины могут обслуживать четырех мужчин в день, оставаясь с каждым не больше часа.
В те дни, когда на женщин влияет луна, наших дам заменят кандидатки. Во время этих дней отдыха фаворитке, при условии, что ее сопровождает одна из коллег, позволено гулять в общественных садах или ходить в театр. Они не должны позволять, чтобы к ним приставали на улице.
В случае серьезной провинности фавориток надлежит отсылать в госпиталь в Фобур-Сен-Мартен. В каждом заведении должны быть аптека и фармацевт, раз в две недели будет производиться медицинское освидетельствование. Двадцать вооруженных охранников под началом командира должны отвечать за поддержание законности и порядка в окрестностях наших заведений». {201}
В конце Кодекса приведена тщательно рассчитанная смета расходов и доходов описанных заведений. Это говорит о том, что автор — месье Моэ — понимал толк в бизнесе.
Кроме приведенного выше, план устройства государственных борделей, при которых надлежало учредить «школы любви», выдвигала еще одна скандальная личность — более чем эксцентричная, стяжавшая печальную славу, чья репутация распутника не знала равных и чье имя всегда будет ассоциироваться с патологическим насилием и жестокостью в любви: маркиз де Сад. История его жизни — это история болезни, история самого настоящего помешанного, кончившего свои дни в Шарантоне, в лечебнице для душевнобольных. Литературные произведения маркиза, за исключением тех изданий, которые были снабжены эротическими иллюстрациями, не особенно привлекали внимание современников. Все это — драмы ужасов, в которых он развивал свои эротические теории: сладострастия в преступлении, удовольствия от причинения другим страданий, разврата, крови и пыток. К несчастью, маркиз не только писал обо всем этом, но и претворял свои кошмары в жизнь.
Маркиз де Сад происходил из знатной семьи, его мать была фрейлиной принцессы Конде. В возрасте четырнадцати лет юный маркиз начал опасную военную карьеру и участвовал в Семилетней войне, проявляя отчаянную отвагу. Его имя стало синонимом
Вскоре после свадьбы маркиз пустился во все тяжкие в своем petite maison в Аркейле. В этом факте как таковом не было ничего необычного; что было необычным, так это его зверское обращение с проститутками, которых он приглашал к себе. Тогда-то «развлечения» подобного рода и стали именовать садистскими. Проституткам не привыкать было исполнять капризы клиентов с причудами, однако тут был не каприз, а явная, неприкрытая жестокость. Женщины пожаловались в полицию, и Людовик XV отдал приказ об аресте маркиза. Того посадили в Венсеннский замок — его первую тюрьму. В общей сложности де Саду предстояло провести двадцать семь лет своей жизни в разных тюрьмах.
Выйдя из тюрьмы, он сразу же бежал в Прованс с танцовщицей из Оперы по имени Ла Бовуазен. Однажды, когда он вернулся в Париж, его остановила на улице нищенка по имени Роза Келлер, чтобы попросить денег. Он увез ее в Аркейль под предлогом, что хочет якобы дать ей работу в доме. Мучения, которые ей пришлось вынести, были описаны мадам Дюдеффан в письме к Хорасу Уолполу. Маркиз затащил несчастную девушку на чердак, принудил раздеться в своем присутствии, связал ей руки за спиной и отхлестал до крови. Затем, вынув из кармана баночку с бальзамом, смазал и перевязал ее раны, а на следующий день раскрыл их перочинным ножом. Отчаяние придало Розе силы, ей удалось вырваться и выпрыгнуть из окна, и перед смертью она успела рассказать о том, что испытала. Маркиз заявил полиции, что просто хотел испробовать в действии новый бальзам. На этот раз он был заключен в замок Сомюр. Его жена Рене, используя свое влияние, добилась, чтобы его выпустили оттуда.
Следующий фортель де Сад выкинул в Марселе, угостив проституток в борделе конфетами, содержавшими такую дозу шпанской мушки*, что несколько женщин, съев их, вскоре скончались в конвульсиях. Приговоренный как отравитель к смертной казни, маркиз вместе с женой и свояченицей Луизой укрылся в своем замке Соман. (Несомненно, де Сад испытывал преступное влечение к женщинам определенного типа.) Пока Рене, вернувшись в Париж, добивалась смягчения приговора, ее муж бежал с Луизой в Италию. Его поймали, вернули во Францию и заточили в замок Ниолан. Он бежал — снова с помощью жены,—но был пойман и препровожден в Венсенн, а позднее, в 1784 году,— в Бастилию. Маркиз отказывался видеть свою верную жену, которая почти каждый день посылала ему еду и свежее белье, и начал интересоваться литературой. Он всей душой симпатизировал революционным идеям и, разгуливая в тюремных садах, обращался к прохожим со страстными речами на эту тему, пока не надоел всем настолько, что его отослали в Ша-рантон, в психиатрическую лечебницу. Он опять сбежал — в 1790 году,— и его вновь потянуло к Рене, поселившейся в монастыре, но несчастная маркиза была уже по горло сыта его выходками. На исправление мужа не было никакой надежды. Она отказалась видеть де Сада; маркиз вскоре добился официального разрешения жить с женой раздельно, завел любовницу и уселся писать пьесы, направленные против монархии, духовенства, и — что довольно удивительно — против войны (тем не менее он выступал за то, чтобы возродить гладиаторские бои). Прежде всего, он написал непристойный роман «Жюстина, или Несчастья добродетели» и его продолжение «Жюльетта, или Благодать порока», которое по своей жестокости даже превосходило первую часть. Оба романа полны описаний оргий, бичеваний, искалеченных детей и трупов, подвергшихся надругательствам. {202} Никто не принимал всерьез эти книги — возможно, потому, что в стране разворачивались уже по-настоящему драматические события; и если бы маркиз не совершил промаха, написав тираду против Бонапарта и Жозефины Богарнэ, он, вероятно, не кончил бы жизнь в психбольнице.