Любовь и прочие яды
Шрифт:
Такой подозрительно спокойный и равнодушный, что будь у меня шерсть на загривке, она бы обязательно встала дыбом.
– Кто-то неизвестный! – широко улыбнулась Мари, игнорируя мою молящую мимику.
Вот ведь болтушка! С другой стороны, а чего это я должна стесняться?
– Думаю, это твой друг, – спокойно ответила я, отодвигая остывшую кашу и придвигая глазунью.
– Надеюсь, ты все выкинула, – все тем же безэмоциональным тоном произнес Винсент.
Я от такой наглости аж вилкой мимо яичницы промазала.
– С чего бы? –
– Он делает это, чтобы позлить меня. Ты ему совершенно неинтересна, – пожал плечами маг.
Сидящий напротив Логан округлил глаза, а затем мгновенно уставился в свою тарелку, как будто происходящее не просто его не касается, он вообще ничего не слышал и здесь не присутствует. Мог бы прикинуться ветошью – прикинулся бы. Мари же, наоборот, смотрела на меня с Винсентом взглядом голодного до сплетен хищника.
– То есть, – медленно проговорила я, – ты хочешь сказать, что я ему не могла понравиться просто так?
– Ни единого шанса, – кивнул Винсент.
Логан прикрыл лицо ладонью, Мари закусила губу, чтобы предупреждающе не заверещать. Я же спокойно отложила приборы, вытерла губы салфеткой и встала на ноги:
– Руэда, я тебя не перевариваю не только потому, что ты буквально отравил мою прекрасную жизнь, но еще потому, что ты самовлюбленный, как и все маги!
– Хель? – парень посмотрел на меня с таким искренним удивлением и растерянностью, будто не понял, что сейчас ляпнул. А я разозлилась! Я так разозлилась, что мне хотелось взять поднос с едой и от души им приложить Винсента.
– И попробуй только подойти ко мне, Руэда. Я устрою тебе полный армагеддец.
Маг выразительно поднял бровь. Мол, ну что ты мне сделаешь, женщина? А я могла! Я в гневе страшнее Грогона! У меня пять старших братьев!
– Скажу Келлер, что ты безумно в нее влюблен, – пригрозила я.
Угроза была неожиданной, и Винсент удивленно моргнул, не совсем понимая, как на это заявление реагировать.
Я же воспользовалась его замешательством и, развернувшись на каблуках, зашагала на пары.
– Хель! – парень даже на ноги подскочил, но хватать за руки не стал – все-таки за нами тяжелым похмельным взглядом наблюдали педагоги.
Так что я беспрепятственно покинула столовую, чувствуя, как в груди клокочет бешенство и страстное желание как-нибудь так напакостить Винсенту, чтоб ему всю жизнь икалось. Хоть замуж за него выходи и мучай до гробовой доски!
Терзаемая такими странным эмоциями, я пронеслась по академии прямо до кабинета первого занятия. Утро понедельника должно было начаться с мучительной лекции по философии. Я так понимаю, чтобы студенты плавно входили в учебный процесс, медленно просыпаясь под монотонное бормотание педагога.
Лекции по философии читал уважаемый Сарим, магистр естественных наук и дедуля почтенного возраста, что, кажется, видел еще сотворение мира. Говорят, в Ротур он сбежал от двух бывших и одной небывшей жен и трех любовниц, которых имел неосмотрительность завести в годы былого, кхм, величия. Поскольку каждая минимум в два раза младше Сарима, то теперь со всей прытью своего сравнительно молодого возраста требовали от бедного магистра соответствующего внимания. А мужику хотелось тишины, покоя, душистого чая и теплых тапочек. Ну и в перерывах побухтеть по-стариковски на философские темы перед благодарно дремлющей аудиторией.
Короче, видимо, как раз глухоманью Ротара наш любимый ректор и соблазнил уважаемого магистра.
Особенной популярностью на лекциях по философии пользовался дальний ряд. И в отличие от многих других предметов здесь аудитория заполнялась с конца на начало. И у меня был шанс даже застолбить себе местечко повыгоднее! Но я решила, что выгоднее сейчас быть дальше от Винсента, который вызывал в душе ненависть напополам с отвращением и желанием убивать, а потому села ровно по центру аудитории.
Народ прибывал, постепенно заполняя места, а Винсента все не было. Даже Мари с Логаном пришли, оба посмотрев на меня выразительно, но по-разному. Она сделала круглые глазки, мол, «мне надо тебе что-то сказать!». Он мрачно нахмурился, типа «Как бы я хотел быть подальше от ваших разборок, но Мари не даст». Я же сидела с видом независимым и готовым слушать скучнейший предмет из когда-либо придуманных человечеством, когда в аудиторию вошел Винсент. И вошел не один!
На моем маге буквально висела Келлер!
Я одновременно вздохнула с облегчением и испытала нездоровое желание убивать с особой жестокостью. Нет, вы посмотрите, какой паршивец! Оставила на пять минут одного, и на нем уже девицы висят, как игрушки на йельли!
Меж тем паршивец нашел меня глазами и с пугающей решимостью направился в мою сторону. Я категорически не хотела, чтобы сейчас весь занятый ряд вставал, пропуская парня к моей скромной персоне. Потому что боялась не удержать лицо и устроить склочную разборку, недостойную не то что леди, а вообще любого адекватного человека. Мироздание, кажется, услышало мое искреннее желание держаться подальше от мага, а потому прямо за парочкой вошел лектор. Келлер ловко уволокла Винсента в уголок, и лекция началась.
У этой лекции были все шансы остаться скучной, обыденной и незапоминающейся. Можно было додремать недодреманное, доделать недоделанное или просто погрузиться в фантазии о лучшей жизни. Но нет. Нет, сегодня со всех сторон был мой день.
В идеальной, практически гробовой тишине аудитории, разбавленной равномерным бормотанием магистра Сарима, раздался мой задорный ик.
Даже так – ИК.
Сначала я попыталась сделать вид, что ничего такого не произошло. Ну икнула и икнула разочек. С кем не бывает. Но одним иком дело не ограничилось, и уже спустя пару минут все мирно дремавшие адепты начали усиленно крутить головами, разыскивая источник веселья. А я продолжала икать!!! И делать эти мило и тихо у меня никак не получалось!