Любовь к трем ананасам
Шрифт:
У этого стука были две совершенно конкретные причины: во-первых, холод, пробиравший его до самых костей, – поздней осенью в Петербурге далеко не так тепло, как на курортах Туниса или Египта, особенно если принять во внимание то, что Валентин Петрович был одет более чем легко. На нем была надета выцветшая больничная пижама, совершенно не подходящая на роль верхней одежды в сыром и холодном петербургском климате.
Второй причиной был самый обыкновенный страх.
Профессор Кряквин был далеко не труслив, что подтверждалось его многочисленными африканскими путешествиями, но, оказавшись на чрезвычайно крутой и высокой стеклянной крыше оранжереи, он испытал неожиданный приступ акрофобии. Так по-научному называется страх высоты.
Оранжерея была высотой ненамного меньше Исаакиевского собора, кроме того, ее крыша была чрезвычайно крутой, так что спуститься с нее без посторонней помощи не представлялось возможным. Оставалось сидеть на пронизывающем ветру и стучать зубами.
Профессор тоскливо поглядывал внутрь, туда, где в жарком и влажном воздухе зимнего сада цвели и зеленели пышные тропические растения. Там было бы гораздо теплее… но там рыскали люди Холодильника, пытаясь отыскать его, Валентина Петровича Кряквина, и подвергнуть жестоким пыткам, чтобы выведать у него информацию, которой он, к глубокому сожалению, не владел.
Так что о возвращении не могло быть и речи.
Но если посидеть еще немного на ледяном ветру, запросто можно заработать новый приступ пневмонии…
Положение казалось безвыходным.
И тут, как уже много раз за последние сутки, профессор вспомнил то, чему научился от своих многочисленных африканских друзей.
Конечно, в Африке не бывает такого сырого пронизывающего холода, как в осеннем Петербурге. Но и там порой случаются довольно прохладные ночи, когда хочется погреться у костра. Кроме того, как еще приготовить на ужин свежеподстреленную антилопу или попавшую в ловушку дикую свинью? Поэтому каждый уважающий себя охотник должен уметь добывать огонь.
Разумеется, в наше время можно воспользоваться обыкновенными спичками или газовой зажигалкой, которые продаются на каждом шагу, можно сказать – под любым деревом, но духи предков не одобряют такого простого решения, и настоящий охотник должен добывать огонь традиционным способом, то есть трением.
И Валентин Петрович тоже научился этому древнему священному искусству.
Вспомнив об этом, он оживился.
Просунув голову и руки в тепло оранжереи, он ухватил огромную пальмовую ветку и с немалым трудом оторвал ее. Из этого экзотического топлива он устроил на стеклянной крыше заготовку для настоящего африканского костра. Затем он приступил к основной части процедуры добывания огня.
Сложив в горку тонкие пальмовые волокна, Валентин Петрович оторвал от своей пижамы одну пуговицу. Нитки, которыми была пришита эта пуговица, он сплел между собой, пропустил в пуговичное отверстие и принялся вращать пуговицу вокруг самодельной тетивы. Правда, по древним правилам следовало пользоваться не пуговицей, а дощечкой с дыркой, но профессор не был формалистом.
Оказалось, что добыть огонь трением в нашем климате гораздо труднее, чем в Африке: когда в результате неимоверных усилий горка пальмовых волокон наконец затлела, неожиданный порыв сырого ветра безжалостно затушил слабенький огонек.
Профессор Кряквин отличался удивительным упорством, и первая неудача не остановила его. Он продолжил свой тяжелый труд, одновременно вращая пуговицу и пытаясь ладонями прикрыть топливо от порывов ветра.
Один большой плюс у его усилий был: от долгих попыток добыть огонь он вскоре согрелся и через несколько минут уже вытирал локтем пот со лба.
Дело подвигалось медленно, пока Валентин Петрович не вспомнил магическое заклинание, которое следовало повторять во время ритуала добывания огня.
С заклинанием процесс пошел активнее, и вскоре над горкой пальмовых волокон снова закурился едва заметный дымок.
Валентин Петрович нагнулся над тлеющей горкой и осторожно раздул огонек.
Прошло еще несколько томительных минут, и наконец на крыше оранжереи запылал костер.
Правда, зеленые пальмовые ветки горели очень плохо, гораздо сильнее они дымили, чадили и коптили, так что профессор тут же закашлялся, однако ему все же стало намного теплее, и он поворачивался к костру то одним, то другим боком, чувствуя, что еще немного – и он превратится в сырокопченый окорок.
Дым от костра поднимался высоко в осеннее небо и не мог остаться незамеченным.
Африканские друзья Валентина Петровича иногда тоже использовали для костра сырые пальмовые ветки – они делали это в тех случаях, когда хотели передать своим родственникам в дальнем конце джунглей какое-нибудь экстренное сообщение. Или просто позвать их на торжественный обед.
Обычно в ответ на дымовое послание вдалеке тоже поднимался в небо черный дым, который обозначал что-нибудь вроде «Спасибо, непременно придем» или «Извините, у нас другие планы на сегодняшний вечер».
Через несколько минут к жизнерадостному потрескиванию костра присоединился еще какой-то неясный звук. Сначала Валентин Петрович не придал ему значения, но звук становился все громче и громче, и наконец стало совершенно ясно, что это не что иное, как приближающееся завывание сирены.
К поместью господина Холодильника на полной скорости приближалось несколько пожарных машин.
Вскоре с оглушительным воем и грохотом пожарные машины подкатили к имению.
Охрана пыталась остановить незваных гостей, но те, не обращая на это никакого внимания, торопливо разворачивали спасательные лестницы и брезентовые шланги, намереваясь незамедлительно приступить к тушению пожара.
Одна из лестниц протянулась к куполу оранжереи, и вскоре рослый пожарный в защитном комбинезоне появился рядом с Валентином Петровичем.
Пожарный в шлеме и кислородной маске выглядел очень внушительно и даже немного устрашающе, слегка напоминая разгулявшегося инопланетянина или персонаж фильма ужасов. Шагнув к полукопченому профессору, он что-то громко произнес, однако из-за маски это вышло совершенно неразборчиво, больше всего напоминая громкое лягушачье кваканье. Валентин Петрович радостно бросился навстречу своему спасителю. Пожарный соскочил с лестницы на стеклянный купол, при этом он поскользнулся, потерял равновесие и упал, ударившись головой о металлический переплет. Еще секунда – и он соскользнул бы с крыши оранжереи, но профессор Кряквин подоспел вовремя и схватил пожарного за край комбинезона.