Любовь к трем ананасам
Шрифт:
Она тут же осеклась, наткнувшись на обиженный взгляд подруги. Критики Ирину хвалили как раз за то, что романы написаны хотя и с юмором, но нет в них пустой бабьей глупости, а только тонкая ирония и необидная насмешка. Ирина тогда ничего Кате не ответила, решив, должно быть, что на таких, как Катерина, не обижаются, и сейчас Катя тяжко вздохнула – ей стало стыдно. И захотелось поговорить с подругой, авось Ирина что-нибудь придумает. Хотя что тут думать – и так ясно, что старшая сестра выдала Кате вещи совсем другого человека. Скорей всего это тот больной, который пропал не сегодня, а вчера. Говорила же нянька, что
Неясно только, куда они все подевались. И где искать теперь Валика, раз ни дома, ни в больнице его нету…
Совершенно машинально Катерина прошла на кухню и полезла в хлебницу. Она не любила покупать батоны в фабричной нарезке – машина на заводе, по мнению Кати, нарезала батон слишком тонко. И бутерброды получались какие-то некачественные – маленькие и некалорийные. Самой же можно было нарезать как хочется, то есть потолще, а если еще наискосок, то и кусок получается гораздо больше. Однако тут своя проблема – батон слишком быстро кончается. Вот и сейчас в хлебнице одиноко валялась последняя горбушка. Катя разрезала горбушку вдоль, засунула туда холодную котлету и маринованный огурчик – получился гамбургер не хуже, чем в «Макдоналдсе».
Жуя свое произведение, она рассеянным взглядом окидывала вещи, разложенные на покрывале. И с последним куском ее, как всегда, осенило.
Раз мегера Варвара Францевна выдала ей вещи не того человека, то он, стало быть, тоже пропал, иначе кто отдаст свое добро за просто так? Да и старшая сестра хоть и вредная, все же производит впечатление обязательного человека, вряд ли стала бы она совать Кате чужие вещи, она думала, что это вещи ее мужа.
Один пропал вчера утром, другой – сегодня. Но ведь она, Катя, вчера разговаривала с соседом Валика по палате. И он сказал, что Валик на процедурах. И старшая сестра вчера сообщила, что больной Кряквин чувствует себя удовлетворительно. Обманула? Предположим… Но тогда зачем она сегодня призналась, что профессор Кряквин пропал? И тот, вчерашний сосед, тоже зачем-то наврал… Загадка, прямо детектив… А где детектив, там не обойтись без Ирки.
– Я занята! – крикнула Ирина в трубку, даже не спросив, кто говорит. – Позвоните попозже или лучше вообще завтра! Хотя завтра я тоже очень занята.
– Чудно! – повеселела Катя, услышал короткие гудки. – Занята, стало быть, работает, пишет роман. А если работает, то никуда от своего романа не убежит… Еду!
Она собрала в сумку все выложенные вещи, чтобы не быть голословной и подкрепить свой рассказ вещественными доказательствами, подхватила сумку и бросилась вон из квартиры, задержавшись, чтобы тщательно запереть дверь.
Ирина долго не реагировала на звонок, только Яша прибежал и весело перелаивался с Катей через дверь.
– Ну иду уже, иду! – Послышалось шарканье тапочек, и подруга отворила дверь не спрашивая, потому что прекрасно разбиралась в интонациях своей собаки.
Кокер топтался у двери, на морде у него было написано живейшее оживление и предвкушение приятного времяпрепровождения. Таким умильным взглядом он встречал только Катерину – она всегда приносила ему что-нибудь вкусненькое. Ирина тяжко вздохнула – снова Катька целый день будет отвлекать ее своими проблемами, не даст работать.
– Яша! – радостно завопила Катерина,
Кокер радостно взвизгнул и прыгнул ей на руки. От неожиданности Катерина села на пол, рассмеялась и позволила кокеру себя облизать. Ирина же уставилась на сумку и похолодела. Сумка с вещами означала только одно: Катька приехала надолго. Ночевать она могла и так остаться, а уж если побеспокоилась прихватить с собой вещи – стало быть, дело серьезное. В последний раз она ошивалась у Ирины недели три, будучи еще не замужем, когда в ее коммунальной квартире была грандиозная протечка и сосед на время ремонта выставил Катьку из квартиры, чтобы не путалась под ногами.
«За что мне все это?» – в панике подумала Ирина, но Катя так весело возилась с собакой и Яша выглядел таким счастливым, что Ирина тут же себя одернула. В конце концов, это ее самая близкая подруга, да и Яше будет полезно пообщаться со свежим человеком, а то Ирина все время сидит за своим компьютером, дочки вечно нет дома, и кокер совершенно закис.
– Как здоровье твоего мужа? – мягко спросила Ирина. – Судя по твоему настроению, ему получше?
Катя тут же спихнула с себя Яшу, прижала руки к груди и вылупила глаза. С лица ее сбежала улыбка, уголки губ опустились, как у несчастного Пьеро.
– Катерина… – предостерегающе сказала Ирина, – прекрати немедленно истерику…
Но было уже поздно. Несмотря на то что Катя упорно таращила глаза, предательские слезинки выкатились из глаз и оставили на щеках мокрые дорожки.
– Ну что еще случилось? – Ирина рывком подняла Катю с пола, отпихнула Яшу и потянула подругу на кухню. – Если ему хуже, так почему ты у меня, да еще с вещами?
– Типун тебе на язык! – встрепенулась Катька, умудрившись по пути открыть холодильник. Вчера сосед с верхнего этажа предложил подвезти Ирину в супермаркет, по такому случаю холодильник был набит до отказа. – Я очень надеюсь, что Валику не хуже, – сказала Катерина, ловко выхватывая из холодильника упаковку плавленых сырков с грибами, – но понимаешь…
Ирина мягко, но решительно оттолкнула Катю и попыталась плечом закрыть холодильник. Катька сделала обманное движение, как на футбольном поле, попыталась обойти противника, однако Ирина была начеку, так что Катьке удалось только стащить с нижней полки пучок зелени.
– Вместо того чтобы шарить по чужим холодильникам, съездила бы в больницу и все подробно узнала! – разозлилась Ирина, кстати вспомнив еще, как при последней встрече Катька неуважительно отозвалась о ее детективных романах – дескать, читать их можно людям с замороженными мозгами. Вот у самой Катьки, судя по ее поведению, вовсе мозгов нету, в голове одно обжорство, и никакие романы тут ни при чем!
– Ты сначала выслушай, а потом ругайся! – Катерина нисколько не обиделась, ловко ободрала фольгу с плавленого сырка, откусила сама половину, а остальное подсунула Яше, который вертелся поблизости с надеждой в глазах. – У меня, может, несчастье, муж пропал, а тебе сырков жалко!
– Как это пропал? – удивилась Ирина. – А ты по такому случаю посыпала голову пеплом и ушла из дому? С вещами?
– При чем тут моя голова? – Катька потрогала свои нечесаные волосы, и кусочек фольги от сырка прилип к темечку. – Ты будешь, наконец, меня слушать?