Любовь уходит в полночь
Шрифт:
Все еще взмахивая то вправо, то влево рукой и улыбаясь, Ксения не сразу заметила, что на них смотрят теперь угрюмые лица, а люди вокруг — молчат. Некоторые держат плакаты. Поначалу она не могла прочесть надписи. Затем самые крупные бросились ей в глаза: «Угнетенные и презренные!» И еще: «Требуем справедливости!»
На приветственные жесты Ксении уже никто не отвечал, и она бессильно уронила руку на колено.
— Что случилось? — тревожно спросила она короля. — Кто все эти люди?
— Кучка бунтующих студентов, не более, — последовал равнодушный ответ. — Право же, они не стоят вашего внимания.
Едва он это проговорил, раздался оглушительный свист. И следом — крики
Кучер стеганул лошадей, и они припустили быстрее.
Но враждебная атмосфера по обе стороны ландо, казалось, сгущалась. Ксении стало не по себе.
Ей припомнились слышанные ею когда-то в детстве мрачные разговоры про уничтожение аристократии, про анархистов, бросающих бомбы в монархов и в их ни в чем не повинных родных. Неужели все эти люди с плакатами — борцы против высшего света, против богатых… против Джоанны — и против нее, сейчас? Все это было так страшно и так неожиданно, что она бессознательно схватила за руку сидящего рядом мужчину — Иствана, короля.
— А они… не… причинят нам… вреда? — с детски подкупающей дрожью в голосе спросила она.
Король посмотрел на нее с нескрываемым удивлением:
— Да они просто пытаются показать себя! Им нравится устраивать все эти беспорядки! Им кажется, что они что-то значат, что они сильны, но это просто уличная потеха. Я должен был предупредить вас, что подобное может случиться по пути следования во дворец.
Слишком поздно Ксения вспомнила то, что мать всегда говорила ей: особы королевской крови никогда не показывают своего страха. Ей часто рассказывали истории о том, как храбро вели себя короли и королевы, даже когда бомбы задевали их кареты и лошади погибали от взрывов на их глазах.
Простолюдинка ты и есть простолюдинка, попеняла себе Ксения. Струсила! Никакая истинно высокородная особа не стала бы трястись как осиновый лист из-за какого-то там свиста на улице…
И продолжала сидеть, изо всех сил вцепившись в мужскую руку.
Через несколько секунд шумящая толпа осталась далеко позади, и снова раздались радостные возгласы и появились люди, приветственно машущие им руками, — в основном женщины и дети.
Затем, прямо впереди, на холме, перед ними предстал дворец. К нему вела широкая улица, обсаженная коридором цветущих деревьев. О! Что это был за дворец! Как в ее детских мечтах, когда девочки рисуют принцесс в бальных платьях, кареты и замки. Этот дворец впечатлял красотой форм, его украшали башенки, шпили и ажурная вязь лепнины. Его позолоченные ворота из кованого железа призывно блестели. Это был воплощенный образ королевского замка из ее детских грез.
От охватившего ее в один миг восторга Ксения прижала руки к вспыхнувшим румянцем щекам. Забыв и про страх, и про свою роль королевской особы, гордо приветствующей подданных, она, сияя глазами, обернула счастливое лицо к королю:
— Он изумительный! У меня даже нет подходящих слов! Настоящий королевский дворец! Он создан для счастья, и он прекрасен, как вся ваша страна!
Она взглянула в сторону горизонта. Его закрывали горы. На их вершинах кое-где лежал снег, добавляя пейзажу ярких светлых мазков.
— Как все чудесно! — звонким голосом воскликнула Ксения. — Чудесно, чудесно, чудесно! Как можно не быть здесь счастливым?
— Вы думаете, что будете здесь счастливы? — прохладно и отчужденно осведомился монарх.
Ей словно плеснули в лицо холодной водой.
Ах… Что же она наделала, что натворила?! Она была Ксенией — и только ею! Каждой своей клеточкой она была Ксенией, самой собой и говорила о своих чувствах и впечатлениях, абсолютно забыв, что она, подставная принцесса, должна играть роль Джоанны. А та должна все говорить и делать иначе!
3
Когда они подъехали ко дворцу, его стены окружала многочисленная толпа, но, подняв руку в приветственном жесте, Ксения увидела, что ей ответили лишь двое или трое из всех собравшихся. Большинство, в основном мужчины, стояли с недобрыми хмурыми лицами. В руках у некоторых из мужчин было оружие.
Она не имела возможности начать расспрашивать короля о том, чего хотят эти люди: в следующий момент она и ее жених уже входили в позолоченные ворота, охраняемые солдатами. Казалось, солдат в воротах и во дворе, на парадной лестнице, слишком много — очень нарядных в красных мундирах и темно-голубых рейтузах. Но самое броское зрелище являли собой офицеры — с золотыми эполетами и медалями.
Ксения и король поднялись по устланным красной ковровой дорожкой ступеням и вошли в вестибюль. Как же он был красив, этот дворцовый холл… Она в таких помещениях еще не бывала! Вестибюль был весь белый, с позолоченными колоннами в коринфском стиле: с украшениями кругом по верху и низу. Потолок был сплошь расписан рисунками на античные темы. Интерьер дополняли скульптурные изображения античных героев, причем герои демонстрировали не только свои качества согласно мифам, но и мастерство своих скульпторов.
Ксения повертела вокруг головой, жадно схватывая детали убранства этого восхитительного места, однако на то, чтобы подробно все разглядеть, времени не было, так как чиновники сразу же сопроводили их по широкому коридору в просторный зал для приемов.
Это зрелище поначалу также погрузило ее в культурный транс, и в первые секунды Ксения вычленила из обстановки лишь огромные хрустальные люстры, многократно отраженные в зеркалах по обе стороны длинного зала.
Пока она и король перемещались сквозь плотное собрание придворных к возвышению в дальнем конце зала, где были установлены два золоченых трона, в ее мозгу мелькнула мысль: а ведь план помещения скопирован с Зеркального зала в Версале — она видела соответствующую иллюстрацию в одной книге у миссис Беркли, когда та в очередной раз попросила ей почитать! Надо отдать должное миссис Беркли — читать эта дама любила, но особенно любила, когда ей читали вслух. Ксения с этим отлично справлялась: голос у нее был мягкий, речь отчетливая, интонации выразительные, читала она с удовольствием, так что это занятие было единственным, когда миссис Беркли не делала Ксении замечаний. За тот период, пока Ксения прожила в компаньонках у миссис Беркли, она начиталась изрядно — и художественных произведений, и книг по истории и искусству. И как же занимательно и приятно ей было сейчас обнаруживать и саму красоту, и то, что она ее узнает!
Она была бы рада смотреть и смотреть на все, что ее окружает, но перед ней мелькали все новые и новые лица, ей представляли все новых придворных, и думать о чем-то еще, кроме того, чтобы всех их запомнить, она не могла.
Прежде всего там было несколько пожилых родственников короля, съехавшихся во дворец, дабы всячески ее опекать, а также члены правительства. Вот их она должна была запомнить в первую очередь.
Премьер-министр был немолодым уже человеком, с седой головой, и вся повадка его и выражение лица подсказывали Ксении: он — та сила, с которой нужно считаться. Он был немногословен, представляя членов правительства, одного за другим, но, что называется, держал внимание на себе — крупный мужчина с намечающимся вторым подбородком и выпирающим «пивным» животом. Он смотрел на нее каким-то особым взглядом, от которого Ксении сделалось не по себе: взгляд был тяжелый, немигающий.