Любовь в настоящем времени
Шрифт:
— Я к тебе с уважением отношусь?
Он выпучивает глаза и пытается подняться. Я опять пихаю его, он опять стукается затылком о монитор и застывает. Только головой вертит, как нашкодивший школьник.
— Не жалуюсь.
— Значит, я могу рассчитывать на какое-то уважение с твоей стороны?
— Да. Ладно. Хватит уже.
Я нарочно стукаю его головой о монитор еще раз, просто чтобы подчеркнуть слова.
— Вот и оказывай мне столько уважения, сколько полагается. И ни грамма меньше. Понял? А если не можешь вести себя, как друг, вали отсюда ко всем чертям.
Я отпускаю его. Кэхилл вскакивает на ноги, и мы ужасно долго стоим нос к носу. До пяти можно сосчитать. Тишина заполняет все вокруг. Даже птероамериканцы притихли. Зубы у меня крепко сцеплены. Периферическим зрением замечаю, что Леонард поднял голову от компьютера и смотрит на нас.
Жду, когда Кэхилл меня ударит. Или я его.
Кэхилл делает шаг назад. Разглаживает и отряхивает рубашку, будто с меня на него успела перепрыгнуть толпа микробов.
— Иди ты на хер, Док, — слышу я.
Дверь за Кэхиллом хлопает.
Я перевожу дыхание. Оглядываю офис.
Все на меня так и уставились.
— За работу, — говорю и делаю вид, будто с головой ухожу в труды. На самом деле я не в состоянии различить, что на экране моего монитора.
Через несколько минут Ханна приносит мне кофе, разбавленный молоком пол на пол. Руку мне на плечо она кладет с величайшей осторожностью: вдруг укушу. Я реагирую спокойно, и она спрашивает:
— Док? А Кэхилл вернется?
— К ебени-матери Кэхилла, — рычу я. — Ой. Извини, Леонард.
— Не против, если я закончу его работу? Заказ-то срочный. Новый магазин электроприборов в центре города. Мы подрядились закончить им веб-сайт к пятнице. У них вроде бы в этот день распродажа, и они хотят пустить рекламу.
— Спасибо тебе. Очень обязан.
Опять я в центре внимания.
Встаю, с чашкой подхожу к Леонарду и кладу ему на плечо ладонь. Он останавливает свою компьютерную игру, поднимает на меня глаза и прижимается щекой к моей руке.
— Извини, что тебе пришлось выслушать такое, — говорю.
— А что такое «дерет»?
— «Дерет»-то? Это… э-э-э… ну, это еще долго не должно тебя волновать.
— Значит, есть из-за чего волноваться?
— В общем-то, может, и не из-за чего. Но все, кого язнаю, волнуются. Как успехи в игре? Она тебе понравилась?
— Эге. Я уже три раза нашел червяка.
В первый (но не в последний) раз меня тогда поразило, что он не спрашивает, когда же вернется мама.
Вечером того же дня, около половины одиннадцатого, когда я мирно смотрел в потемках телевизор, явился Кэхилл. Дверь была не на замке, и он свободно вошел.
Леонард спал на диванчике у меня за спиной, а Хроник сидел на подушке и ласково теребил его жесткие волосы, время от времени легонько прихватывая клювом щеку.
Что показывали по ящику, сам толком не знаю. Мелькало что-то на экране. Телевизор я врубил, как только все удалились. Бутылочка пива потела на полу у моих ног. Другая холодная бутылочка была у меня в руке.
— Чего тебе? — спрашиваю.
— Ятебе друг, Док. У тебя нет друга лучше.
— Я прямо выращиваю врагов, — говорю я почти безо всякой задней мысли. Весь мой гнев улетучился. Остались удивление и усталость. И голова слегка кружилась.
Кэхилл захлопнул дверь. Я испуганно оглянулся на Леонарда — тот не проснулся.
— Я на нее нападаю потому, что она тебе не пара. Вам лучше расстаться.
— Давай обсудим это в кухне. У меня тут ребенок спит. Только-только уложил.
Кэхилл посмотрел на свернувшуюся калачиком маленькую фигурку.
— Елки-палки. Леонард еще здесь? А мамаша вообще намерена к нему вернуться?
— В кухне поговорим.
Я похромал вслед за Кэхиллом и достал из холодильника еще бутылку пива.
— Ты хоть знаешь, сколько ей лет, Док?
— Мне плевать. Тебе что, говорить больше не о чем?
— Ой, вряд ли тебе плевать. Пожалуй, даже совсем наоборот. Так сколько ей годков?
— Наверное… Ну, не знаю. Где-то за тридцать.
— Ты даже и не знаешь.
— А ты знаешь?
— Ее трепаная биография на веб-сайте, который мы делали для мэрии.
— Этой частью сайта я не занимался.
— Еще бы ты занимался. Это была моя работа. Ей сорок два. Четыре и два.
Внутри у меня все похолодело. Не будь балбесом, сказал я себе, это просто цифры.
— Ничего тебе не наплевать. Ты прекрасно понимаешь, это — тупик. Эта дорога никуда не ведет. То есть мне попадались по жизни ребята, которые все просерали ради любви, но ты даже на этом фоне выделяешься. Док, ты только глянь, что она с тобой делает?
— Что такого она со мной делает? С ней я счастлив.
Кэхилл фыркает, отскакивает в сторону и бьется головой в стену кухни. Словно мои слова оказались последней каплей, и ему уже некуда девать энергию.
— Счастлив? — выкрикивает он. — Счастлив? Сколько минут в неделю ты с ней счастлив? Посмотри на себя, Док. На кого ты стал похож?
— Не понимаю, о чем ты. Пиво будешь?
— Когда мы затевали все это предприятие…
— Мы?
— Ну хорошо, когда ты подался в бизнесмены, а я к тебе присоединился, помнишь, мы ведь оттягивались по полной. Ходили на танцы. Тусовались с девушками. Наставляли рога. Ты был нормальный мужик. Тебя хватало на все. И с бизнесом у тебя все было в порядке.