Любовь всегда права
Шрифт:
– Да, часто, – сухо подтвердила Карлотта.
– Вы так красивы, так молоды. И так не похожи на Эвелин, – сказала Элис. – Норману нужно, чтобы о нем заботились. Он хочет, чтобы ему были рады, когда он вечером возвращается с работы. Он хочет кому-то принадлежать. Забавно, что я вам об этом говорю, но я сама часто задумывалась об этом. Я становлюсь такой глупой, когда дело касается брата. Мне самой трудно разговаривать с ним. Он мне что-то говорит, а я не могу найти подходящий ответ. Я уверена, что вы найдете подход к нему и сможете дать ему все, что ему нужно.
– А что ему
– Что только можно пожелать! – эхом откликнулась Элис. – Неужели вы на самом деле думаете, что если у человека есть деньги, то он имеет все, что только можно пожелать? Норман ужасно одинок, разве вы этого не понимаете? У него не осталось друзей среди тех, из чьей среды он когда-то вышел, но он не завел друзей и в том обществе, к которому сейчас принадлежит. Я такая же, как и он, но для меня это не имеет никакого значения. Теперь мне будет гораздо спокойнее, и я смогу вернуться в свой старый маленький домик. Там есть несколько соседей, с которыми я постоянно общаюсь, с кем можно иногда выпить по чашке чая. Норман совсем другой. Он очень честолюбив. Людей из Мелчестера он не считает равными себе с тех пор, как его карьера пошла вверх. А лондонцам – людям вроде Эвелин – он тоже не нужен. Их интересуют только его деньги. Я знаю, мне не следовало вам это рассказывать. Но я уже много лет вижу это своими глазами и устала держать все в себе. Иногда он возвращался с каких-нибудь светских приемов в Лондоне, и я понимала, что ему там было совсем не весело. На него либо смотрели свысока, либо рассыпались перед ним мелким бисером, причем так неискренне заискивали перед ним, что он сразу все понимал. У него нет ничего, кроме денег, заработанных тяжелым трудом, и теперь он не знает, что с ними делать.
– Мне это и голову не приходило, – медленно проговорила Карлотта.
– Но все можно исправить, – с воодушевлением продолжала Элис. – Вы можете ему помочь, можете сделать так, чтобы Норман почувствовал, что он не одинок среди окружающей его высокомерной толпы. Вы такая хорошенькая, так что я думаю, его знакомые будут принимать вас независимо от того, есть у вас деньги или нет.
– Меня, никому не известную актрису? – удивилась Карлотта и улыбнулась.
– Какое это имеет значение! У вас есть то, что высоко ценится в обществе, во всяком случае, мне так кажется. Это ваша уверенность в себе. Она заметна в вашей походке, в том, как вы обмениваетесь рукопожатиями с людьми, как вы улыбаетесь. У Нормана этого нет, или ему этого сильно недостает. Вы научите его всему этому, ведь правда, Карлотта?
Судя по лицу Элис, разговор дался ей тяжело. Посмотрев ей в глаза, Карлотта ответила:
– Я постараюсь, обещаю вам.
Глава 20
Норман нервно мерил шагами тесный приемный покой больницы. Машинально достал сигарету из портсигара.
Он совсем уже было собрался закурить, как вспомнил, что в подобных местах курение запрещено. Спрятав сигарету обратно, он посмотрел на часы – оказалось, что он ждет целых двадцать минут.
Тишину нарушало лишь размеренное тиканье часов на каминной полке
В прошлом году на технику безопасности были потрачены немалые средства. Сам Норман считал, что измерительные приборы и аппаратура были вполне надежны. Но, несмотря на это, за последние пять месяцев случилось три незначительных происшествия. И вот теперь – серьезный несчастный случай.
Дверь неожиданно открылась, и в комнату вошел хирург.
– Весьма сожалею, мистер Мелтон, – сказал он, – но я оказался бессилен.
– Он умер?
– Скончался на операционном столе. Мы ничего не могли поделать. Травма черепа оказалась несовместимой с жизнью.
Они перекинулись еще парой фраз, и Норман спустился вниз, где его ожидала машина. В этот момент подъехал еще один автомобиль, из которого вышел его секретарь.
– У вас есть отчет о случившемся? – спросил его Норман.
Секретарь протянул ему стопку бумаг.
– Мне съездить к нему домой, сэр Норман? – спросил он.
– Я сам съезжу, – ответил Норман. – Уокер был одним из наших лучших рабочих.
– Это правда, сэр Норман. Он проработал у нас почти десять лет. Были шансы спасти его жизнь?
– Нет, – коротко ответил Норман. – Он скончался во время операции.
– Какая жалость, – отозвался секретарь.
Норман сел в автомобиль и сказал водителю адрес.
Проехав с полмили по главной улице, они свернули в убогие грязные трущобы Мелчестера. Одно время о проблеме жилищных условий в бедняцких кварталах города много писали. Однако для ее решения практически ничего сделано не было.
Норман обратил внимание на узкие тротуары, где играли дети, на треснувшие стекла в окнах домов, на покосившиеся двери и облупившиеся стены. И ему стало стыдно, что он упустил шанс, когда у него была возможность потребовать сноса этих ветхих домов.
Можно подумать, он не слышал, что уже давно шел разговор о строительстве в пригороде дешевого жилья для рабочих. Это предложение выдвигалось много раз.
Он часто читал об этом в местных газетах, но всегда был слишком занят проблемами своего завода, чтобы обращать внимание на жилищные условия рабочих.
Теперь он понял, что совершил ошибку. Заработную плату он выплачивал рабочим абсолютно справедливо. Рабочий день на его заводе был короче, чем на других подобных предприятиях, но Норман никогда не задумывался о том, в каких домах живут его рабочие, как протекает их жизнь после того, как они покидают территорию завода.
Теперь он отчетливо вспомнил – ярче, чем когда-либо прежде, – эти темные, душные дома, в которых царит антисанитария. Вспомнил насекомых, мышей и крыс, обитавших в жилищах рабочих. Бороться с этой напастью невозможно, они неистребимы.
Ему резко захотелось помочь этим людям, к числу которых он сам когда-то принадлежал. Он поможет им бороться. Он будет отстаивать их права.
– Мне везло, – сказал он себе. – Везло всю жизнь, поэтому я должен подарить радость этим людям. Фортуна отвернулась от них. А вот я в состоянии им помочь и обязательно этим займусь.