Любовь ювелирной огранки
Шрифт:
Над ними нависал оживший анатомический муляж. Юлиана скользила, раз за разом сползая на дно. Кекс и Пирог душераздирающе выли и носились, как оголтелые. От Киприана требовалось красноречие. Мог ли он предположить, что однажды судьба так над ним посмеётся?
— Кушай, Гарри, кушай. Всё для тебя, — чуть ли не проворковала в рупор Джета Га.
— Не кушай, Гарри! — надрывно крикнула Юлиана. — Не смей кушать! Фу! Плохой мальчик!
За те несколько минут, пока «плохой мальчик» разглядывал потенциальную еду, он несколько видоизменился.
Встреча с Киприаном под землей не прошла даром. Монстр заметил его в миске, вдохновился и быстренько отрастил копну огненных кудрявых волос, прямо как у Вековечного Клёна. Правда, в сочетании с безобразным лицом, напрочь лишенным кожи, выглядело это жутковато.
Кровавый гигант не спешил прислушиваться к словам Юлианы (писклявые, пусть даже сердитые, малявки звучат малоубедительно). Тем более что ее раздраженно перебила Джета Га.
— Слопай их! Слопай, кому говорят! — проорала она в рупор.
— Не вздумай нас лопать! — задрав голову, крикнул Киприан. И в нем неожиданно прорезался дар убеждения. — Эй, переросток, слышишь? Ты не ешь людей. Ты питаешься дирижаблями! Дирижабли куда вкуснее. Взять хотя бы тот, что перед тобой.
Юлиана и помыслить не могла, что у любви всей ее жизни такой громкий, пронзительный голос. Как много нового, оказывается, можно узнать друг о друге в стрессовой ситуации!
***
Толком не отдохнув после предыдущей вылазки, барс мчался по снегу, под неизменно черным, усыпанным звездами небом. Злой, колючий ветер словно бы подгонял: «Торопись! Не успеешь!»
Ох, нет куратору покоя. Он распрощался с покоем с тех самых пор, как, по глупости своей, поклялся оберегать одну легкомысленную фею, рассчитывая на то, что ему вернут потерянное счастье. Не зная, что эта дурёха и есть его женщина.
Превратилась. Не послушалась. Сбежала. Впрочем, чего еще от нее можно было ожидать? Ли Тэ Ри имел дело с двухсотлетней взбалмошной девицей. Упёртой, загадочной и умопомрачительно неправильной.
Она была непредсказуема, соткана из противоречий, как погода у северных морей. Не всякий, далеко не всякий мог позволить себе роскошь ее любить.
Эльф дал себе зарок: если сегодняшние злоключения окончатся благополучно, он заставит Пелагею перед собой на цыпочках ходить. Строго следовать распорядку, который он установит. И отчитываться о каждой мелочи.
А вообще, надо было с самого начала ее приковать. Наручниками — к изголовью. Чтобы никаких горлиц в спальне, никаких перьев и сорочек, раскиданных по ковру.
Эта идея на секунду показалась ему невероятно заманчивой. Лишь на секунду. Распробовав, Ли Тэ Ри решительно выкинул ее из головы.
«Забудь о наручниках, идиот. С Пелагеей так нельзя!»
Сладкая, тёплая, родная. Он никогда не причинит ей боль.
***
Боль ей готовился причинить кое-кто другой. Тот, кто лишь прикидывался эльфом, а на деле был очередным бездушным убийцей, призванным осуществить людоедские планы Джеты Га. Голубоглазый верзила с ножом, зажатым в руке, оказался всего-навсего автоматоном нового поколения, который не испытывал эмоций, не знал жалости и следовал инструкциям, играя отведенную для него роль ровно столько, сколько требовалось владельцу.
На равнине, где монстр по имени Гарри как раз собирался слопать дирижабль Джеты, автоматон нагнал горлицу. И ударом кулака чуть не вышиб из нее дух. Горлица не удержала банку, и та упала на камни. Во все стороны брызнули осколки. Светлячки разлетелись, Пелагея запаниковала и пропустила следующий удар.
В себя она пришла уже на земле. И с ее телом творилось явно что-то не то.
***
— Да! Ура! Так держать! — ликовала Юлиана, пританцовывая в гигантской миске для жертвоприношений, пока монстр Гарри где-то под тучами увлеченно поедал дирижабль.
Внял-таки совету Киприана. Умница, даром что ни кожи, ни рожи.
«Начинка» удрала из дирижабля, как только поняла, что пахнет жареным. Профессора, механики, руководители высшего звена угрями протискивались в иллюминаторы, эвакуировались с воздушного судна через люки и аварийные выходы.
Отбежав на порядочное расстояние, учёная братия нервно толпилась и обсуждала дальнейший план действий. А Джета надрывалась в рупор на мостике своего личного аэростата, отбросив остатки приличий и перейдя на нецензурную лексику. Но монстру было всё равно. Дирижабль определенно пришелся ему по вкусу.
— Рано победу праздновать, — осадил Юлиану Вековечный Клён, опустив руку ей на плечо. — Нам надо как-то отсюда выбраться.
— А ну-ка, подсади меня еще раз, — преисполнившись оптимизма, велела она.
И в тот же миг воздух сотряс исступленный крик Джеты Га:
— Убейте их! Убейте любой ценой!
Тут-то и обнаружилось, что «начинка», покинув дирижабль, прихватила с собой оружие.
***
Перьев больше не было. Пелагея осознала, что лежит на камнях абсолютно нагая и над ней роятся светлячки. А еще выше с безумной полуулыбкой склоняется Гарди и, как в замедленной съемке, заносит для удара нож, чтобы низвести ее, Пелагею, до зыбкой тени самой себя.
Теперь ничто не отсекало ее от мира вокруг — и мир обрёл мучительную чёткость.
Ветер выл лужёной глоткой. Налетал порывами, провоцируя озноб в израненном теле и резко отступая. Будто прощупывал границы дозволенного.
Пелагея чувствовала слишком остро. Острой была боль от камней, впивавшихся в кожу. Острым казался холод, бродивший под низкими негостеприимными тучами. Гораздо острее — желание жить.
Ее нервы были заточены до предела, как наконечники миниатюрных арбалетных болтов, смазанных парализующим ядом. Снарядов, предназначенных для Юлианы и Вековечного Клёна.