Любовница короля
Шрифт:
— Вы самая отвратительная женщина из всех, кого мне довелось встречать, — с безразличием сказал он. — Где тот мужчина, который должен был вас воспитать? От вас ведь веет ненавистью и…
— Мой муж гниет в тюрьме! — грубо перебила Алекса. — Этот дурак до конца жизни будет расплачиваться за свои ошибки. И не тебе, генерал, говорить о моём воспитании. Ты слишком глуп и недалек, чтобы причитать о моём воспитании. У тебя есть женщина. Вот её и воспитывай. А теперь выметайся, пока зубы целые.
Маршалл расплылся в улыбке. Он резко выкинул руку вперед, попытавшись схватить женщину за горло.
Он поднял глаза и увидел, как Алекса возвышается над ним, прижимая ногой латы на груди, а второй ногой стоит на ножнах, не позволяя ему вытащить меч, чтобы совершить контрнападение.
— Если это все, на что способен великий генерал королевства Фрагиль, видимо, я обратилась не по адресу, — холодно сказала Алекса. — Теперь понятно, почему Ивар Остин до сих пор вас не уничтожил. Ему интересно играть со своей добычей. Ведь вы все равно проиграли в этой войне. Сходи к своему королю, генерал. Расскажи, что случилось. Пусть тебя пожалеют и примут взвешенное решение, касательно этого мирного договора.
Алекса прошла к задней двери усадьбы и развернулась.
— Ещё раз явишься без приглашения, или забудешь мою дочь, больше никогда не увидишь свою жену. Я найду способ переправить леди Лилиану на корабли, где с ней позабавится вся армия северных кланов.
— Циничная тварь! — перевернувшись и встав на колени, Маршалл смог подняться на ноги. — Я лишь хотел узнать, правду ли сказала твоя дочь о том, что моя супруга ждет ребенка. Ты ведь тоже мать, Алекса Масур! Неужели так сложно войти в положение?
— Не слушайте то, о чем говорит семилетняя девочка, — улыбнулась Алекса. — У моей дочери всегда была бурная фантазия.
— Значит это неправда?
— Понятия не имею, — пожала плечами Алекса, после чего скрылась в усадьбе.
Две комнаты
***
За окном сгущались сумерки. Приближался час, когда Тобис и Ливия разделят брачное ложе. Пока мужчины пили и беседовали в кабинете, Алекса пригласила супругу брата в свои покои, чтобы приготовить её к первой близости с мужем.
Сначала Ливия искупалась, после чего Алекса лично обтерла её тело, любуясь прекрасными изгибами тела, высушила волосы и принялась расчесывать жидкую реку пламенных волос, вызывающих восхищение.
— Ты его любишь? — расчесывая волосы, спросила Алекса.
Ливия заерзала на кровати, словно испытала какой-то дискомфорт. Но волосы у неё были мягкими, волнистыми и гребень почти не застревал в спутанных локонах.
— Конечно, люблю, — без энтузиазма ответила она. — Мы с Тобисом очень хорошо ладим.
— Даже учитывая, что ты много лет прожила в храме?
— Ну, мне позволяли писать письма, — робко призналась Ливия. — А ещё Тобис каждую пятницу присылал мне цветы. Нам запрещали видеться, но все же мы находили способ, как передавать друг
— Ты смущена от такого внимания? — заметила Алекса.
Ливия и вправду была смущена. Об этом говорил не только румянец на лице, но и все поведение. Графиня Холл не могла найти себе место. Видимо, она с нетерпением ждала той минуты, когда сможет остаться с мужем наедине.
— Настоятельница в монастыре говорила, что мужчины редко показывают свои чувства, — едва слышно сказала она. — Эта старая женщина видела несколько воин. Ей довелось пережить смерть двух мужей, сына и дочери. Она смогла обрести покой только в монастыре. Часто говорила нам, послушницам, какими холодными и черствыми могут быть мужчины. Но Тобис не такой.
Ливия поведала небольшой отрывок истории о том, как они с братом и Тобисом бежали из твердыни Оран. Было холодно, приближалась зима. В ту ветреную ночь они задержались в заброшенном доме, потому что Костин сбился с пути и не знал, куда двигаться дальше. Её брат всегда разделял еду поровну, чаще всего сам не доедал, однако постоянно следил за здоровьем детей. Когда они сели кушать, прямо перед сном, Ливия заметила, что походная сумка порвалась. Оттуда выпал кусок хлеба и ломоть сыра, купленного на рынке несколько дней назад. У девочки не было еды, а брат был таким голодным, что съел все раньше, чем она заметила пропажу. И тогда Тобис без раздумий отдал ей свою порцию. После этого случая у них не было еды больше трех дней. Более или менее сытая Ливия с трудом держалась на ногах, хотела кушать, однако терпела, ведь Тобис и Костин не ели уже больше недели.
— Он отдал мне всю еду, — робко улыбнулась Ливия. — Хотя знал, что у нас больше ничего нет. Знал, что мы потерялись. У нас не было ни денег, ни плана. Мы просто шли: три голодных путника, которые пытались найти себе новый дом. Даже когда нам все же удалось добраться до Тарлатана, оказаться на площади, где торговали вкусной едой, Тобис оказался в нужное время и в нужном месте.
— Ты украла еду? — догадалась Алекса.
— Хотела кушать, — призналась Ливия. — Я не ела три дня, была глупой, совсем еще маленькой замерзшей девочкой. Не помню, как это случилось. Ноги сами повели меня к лавке с запеченными булочками. Я глядела на хлеб, пускала слюни, а руки сами тянулись к еде. Тобис возник у меня из-за спины, ударил по рукам и попросил прощения у торговца. А я заплакала, и как полная дура возненавидела твоего брата. И только потом я поняла, что за воровство мне могли отрубить руку. Тобис снова спас меня, хотя и так сделал столько всего хорошего, прямо как мой брат Костин. Оба заботились обо мне, хотя понимали, что я им только мешаю.
Алекса расчесала реку пламенных волос, после чего взяла жену брата за руку и помогла надеть плотную сорочку, опущенную до самого пола. В ней Ливия выглядела не такой желанной, как без одежды. Но таковы устои королевств и мужу придется смириться с кое-какими издержками. Пока молодая графиня красилась, приводила себя в должный вид, Предвестница обратила внимание, что Тобис и Костин уже прошли в комнату. Это значит, что за невестой скоро придут.
— Боишься того, что случится? — поинтересовалась Алекса.