Любовники старой девы

Ботонд Клари

— Надо разрыть могилу! — закричал я.

Удивительно, но никто ни слова не сказал о святотатстве. Уже нашли лопаты. Полетели в разные стороны земляные комья. Собака притихла и нервно виляла хвостом.

Мы спрыгнули в яму вдвоем — я и еще какой-то человек.

— Поднимайте гроб!

— Поднимайте!

Гроб укрепили на веревках и подняли. Открыли. Лицо, уже тронутое тлением, можно было узнать. Грегорио! Грегорио в могиле Дзало!

— Наш склеп! Теперь вскроем склеп! — я был очень возбужден. И, конечно, в склепе мы обнаружили труп Дзало.

Я оглянулся, отыскивая собаку. Ее не было! Тут я ощутил всю странность, весь ужас происходящего. На меня накатила дурнота, меня отвели домой.

Когда

я пришел в себя, моя комната была ярко освещена теплыми лучами полуденного солнца. Но мне почудилось, что есть и еще один источник света. У моей постели на высоком резном стуле сидела печальная и серьезная Кларинда. На миг возникло ощущение, будто все происшедшее — смерть родителей, гибель брата, ужасные превращения — было всего лишь тяжелым сном. Но тотчас же я осознал, что не во сне все пережито, а наяву. Но появлению Кларинды я обрадовался необычайно.

— Кларинда! — я протянул руки.

Она наклонилась и бережно уложила меня в постель.

— Во всем можно обвинить меня, — задумчиво произнесла Кларинда.

— Кто посмеет обвинить тебя?!

— Но я всему причиной! И я все расскажу тебе. Я облегчу душу. Ты умен и поймешь меня, — она коротко вздохнула. — Однажды во время эпидемии я, проходя мимо полуразрушенного дома, услышала слабые стоны. Я поспешила войти. Должно быть, ветхая постройка служила пристанищем бродяг. Несколько трупов, одетых в лохмотья, лежали недвижно. Но один несчастный оказался жив. Он стонал и пытался приподняться. Я склонилась над ним. И узнала голубые глаза! Глубоко запавшие на старческом лице, они все же светились прежним светом. Голубоглазый старик! Тот, кто увез меня от отца! Тот, кто обещал научить меня какому-то странному занятию! Странно, но и он узнал меня! Во мне нынешней он узнал семилетнюю девочку! Он стонал, хватал меня за руку потной костистой рукой и шептал:

— Кларинда! Ты! Нашел!

Со мной была корзина, в которой еще оставались склянки с лекарством. Я дала старику лекарство, оставила ему свой теплый плащ, чтобы ночью ему не было холодно, и обещала вернуться на следующий день. Он едва выпустил мое запястье из своих цепких пальцев.

На следующий день я пришла к нему, накормила его, снова дала лекарство. Он начал поправляться. Теперь мы много говорили. Я узнала, чему же он собирался учить меня. И перед лицом этого необычайного знания та жизнь, которую я вела, показалась мне никчемной и пустой. Я поняла, что должна оставить Грегорио! Все оборачивалось против меня. Умерли ваши родители. Покидать возлюбленного в такое время, конечно, это был дурной поступок. Но я больше не могла! Грегорио спрашивал меня, что со мной, просил, делал какие-то предположения. Все это было мне докучно! Я ничего не хотела объяснять, не сказала Грегорио о своей встрече со стариком. Я хотела просто уйти! И я ушла. Не могу тебе сказать, где мы скрывались — старик и я. Я редко бывала в городе, среди людей. Но однажды на рынке услышала о будущей свадьбе Грегорио. Я решила взглянуть на невесту. Я увидела, как подходил к ее дому Грегорио. О боже! Я все поняла!

Вечером я прямо спросила старика:

— Вы владеете столь удивительным знанием, отчего же вы проявляете такую мелочность и злобность? Неужели вы боялись, что я оставлю вас и вернусь к несчастному Грегорио!

— Да, — сухо ответил он. — Боялся. И могу тебе сказать, почему боялся! Потому что ты сильна и свободна! Только такую тебя я могу учить! Но я не властен над тобой! Я легко могу потерять тебя!

— Вы употребили свое знание во зло! — сказала я.

— Но, в сущности, начало этому злу положила ты, когда покинула Грегорио!

На это я ничем не могла возразить!

— Старик — злой волшебник? — я подался вперед и не сводил глаз с этого милого печального лица нашей Кларинды.

—

Нет, — ответила она. — Он владеет знанием. И даже можно сказать, что это простое знание, любой из нас, как мне кажется, мог бы овладеть этим знанием, если бы захотел. Самое трудное — научиться хотеть по-настоящему! Но, впрочем, я не хочу много говорить об этом. Лучше расскажу тебе, как же все произошло.

Старик боялся потерять меня. Он не знает, что еще может со мной случиться, кого я встречу, — над всем этим он не властен. И вот он решил устранить Грегорио, человека, к которому я могла бы вернуться, если бы мне пришла в голову такая фантазия. Но старик вовсе не желал просто убивать Грегорио. Старик — художник, умеющий воплощать свои знания в живую жизнь утонченно и изящно. И вот что он сделал.

Когда Грегорио свел дружбу с этим Дзало, старик тоже познакомился с Дзало. Конечно, он явился в дом Дзало не в своем подлинном облике.

— Значит, он все-таки колдун? Он умеет превращаться в кого захочет?

— Нет, он не превращается. Просто его желания настолько сильны, что он может внушить другим все, что угодно! Вначале я думала, что человек, способный на такое, должен быть величайшим злодеем или, наоборот, отличаться невиданным благородством. Но это вовсе не так! По сути своей старик — очень заурядный человек, и желания его — обычные желания мелочного человека. Но почему мы думаем, будто знания и таланты обязательно делают людей великими? Прекрасный флейтист или удивительный рисовальщик могут оставаться во всем, что не касается их талантов и знаний, грубыми, злыми, мелочными. То, что старик проделал с Грегорио и Дзало, напоминало то, что он когда-то проделал с моим отцом и любовником моей мачехи. И вот ирония судьбы! Одно время старик часто появлялся в порту в облике того горбуна, о котором я, помнишь, рассказывала. Для него это было просто развлечением. В ту ночь, когда я убила горбуна, старик случайно пришел в его облике, ничего не зная об убийстве. Старик заметил меня. Последний раз он видел меня маленькой девочкой, но он узнал меня. Я быстро ушла и он искал меня, не мог найти.

Ты понимаешь, Романо, что такому человеку легко было явиться в любом обличье.

Каким он показался Дзало, я не знаю. Но Дзало доверился ему. Старик сказал, что ему нужна смерть Грегорио. Если Дзало убьет Грегорио, то примет его облик, унаследует его имущество, заново женится на своей жене и будет жить счастливо и безбедно. Дзало соблазнился подобной перспективой. Они решили, что лучше всего будет убить Грегорио в пустынном месте у моря. Дзало и Грегорио пришли на берег. Старик уже ждал, спрятавшись за каменной грядой. Но вышло все немного иначе, чем он полагал, то есть совсем иначе. Грегорио и Дзало принялись состязаться, кто глубже нырнет. Под водой Дзало схватил Грегорио за шею, пытаясь задушить его. Но Грегорио оказался сильнее, высвободился. Обоим уже не хватало воздуха. Обессиленные схваткой, они уже не имели сил выплыть. Оба захлебнулись.

Старик вытащил на берег два мертвых тела. Казалось бы, желание его было исполнено — перед ним лежал мертвый Грегорио. Но как я уже тебе сказала, Романо, старик — человек искусства! Постояв немного над мертвецами, он оттащил их за камни, чтобы не нашли раньше времени. Затем ушел и вскоре вернулся, подсвистывая бродячую собаку. Он манил кудлатого пса тихим свистом и пес бежал за ним.

То было пустынное место и никто ничего не мог видеть. У воды лежали мертвые тела двух молодых людей. В сущности, на самом деле все осталось как было. Но старик пожелал — и люди стали видеть все иначе. Мертвый Грегорио принял обличие Дзало. Пес вначале принял облик Дзало, затем — Грегорио. А тело Дзало старик унес и тайком захоронил в вашем склепе. Но я, уже овладевшая немного знанием, ясно видела пса.