Люди, дружившие со смертью
Шрифт:
— А, к слову, почему саламандра?..
— Вообще-то изначально это была ящерица. Была такая песенка — «Повелитель Ящериц» и я набросал себе эту тварь. Она мне понравилась и по ней вышили шеврон — тогда еще черными нитками по белому полю. Но все тут же окрестили ее саламандрой и одну из моих первых ганз называли «Бригадой Саламандры». Название прижилось, и чтобы показать нашу множественность, я разделил животное на две части и развернул половину…
— Ну, чтоб в вашем доме жили богатые люди! — прервал тостом Хайдер наш разговор.
— Ну
— Ваше здоровье… — поправил Хайдера я и поднял вверх кружку с квасом.
Квас здесь подавали крепкий. Чтобы сделать глоток, приходилось сдерживать дыхание, иначе над кружкой можно было запросто задохнуться. А, выпив, надо было пренепременно отдышаться. Потом хозяин сказал:
— Я прошу прощения за свои слова и за то, что не пустил вас в крепость. Я не думал, что вы друзья Ади…
— Ты не думал, что у меня вообще есть друзья, старый хрыч! — ответил Ади, на секунду оторвавшись от свиного ребра.
Владелец крепости кивнул и опять продолжил.
— Тут всякие шляются и если бы не решительность, здесь было бы бандитское гнездо, а ваш покорный слуга…
Он бросил жест, однозначно обозначающий летальный исход…
— Пустое, — ответил я. — Я и не думал обижаться… Работа есть работа. Ведь так?..
На правах гостя я уже успел ознакомиться с фортификацией — она была в примерном состоянии, и я с горечью признал, что при осаде мне ничего не светило. Впрочем, Хайдер, который, кроме всего прочего, исполнял у меня обязанности начальника инженерной службы, счел нужным тайком перерисовать некоторые схемы.
Но я никогда в жизни не штурмовал крепости, хотя осаждал часто. Я просто блокировал в крепости гарнизон, иногда превышающий мой, потом обтекал ее и двигался дальше. Большинство крепостей потом сдавались. Что же: крепость не армия, никогда не отойдет на переформирование.
Наконец Ади доел второе, промокнул губы салфеткой и заговорил:
— Ну а как наш больной?
Смысла ответа я тогда не понял:
— Всему свое время Ади…
Ади кивнул и протянул руку к пирогу. Снял с блюда кусок, но подумал, положил его на место и просто поменял тарелки: свою, пустую поставил посреди стола, а блюдо с пирогом водрузил перед собой.
— Смотри, не переешь, Ади, — бросил хозяин. — Пирог с капустой. Еще начнет пучить, а в твоем положении…
— Отстань… Переживу как-то. Я последний раз нормально ел десять дней назад. Банкиры в Эйне — последние скупердяи!
Я сделал знак Хайдеру, тот прикрыл глаза: слышал, понял… Десять дней назад Реннер гостил у меня в Тебро. Затем отправился в Эйн, к банкирам. Осталось узнать — к каким.
Когда наконец Ади встал из-за стола, хозяин крепости поднялся тут же. Они вышли из комнаты вдвоем, и мы остались в окружении местных офицеров — уж не знаю, переменного или постоянного состава. Почти сразу после того, как мы сели за стол, в крепость прибыла дюжина верховых. Их старший присоединился
–
После обеда, один офицер повел нас на прогулку крепостью. Издалека мы видели Ади и хозяина — они о чем-то разговаривали, но расслышать их разговор не было никакой возможности.
Ужинали мы уже втроем. Столик поставили в саду — между крепостной стеной и земляным валом. Говорили ни о чем, ели мало. Но поскольку время шло к ночи, и никто важных дел на следующий день не планировал — мы изрядно надегустировались местного вина.
В небе одна за другой зажигались звезды.
–
Та ночь была странной, страшной, колдовской. Луна тогда не взошла, но небо было чистым, без единого облачка — на небо высыпали звезды, обильно и часто, будто кто-то рассыпал зерно.
Без луны звезды казались острей, ярче, а ночь — темней.
Такие ночи плохо встречать одному да в чистом поле. Хочется пригнуться пониже, спрятаться от всего на свете. Кажется: еще немного и по небу пролетят на шабаш ведьмы, или пронесется свора гончих псов, а за ними жуткие хозяева ночи — Четыре Всадника, копыта лошадей которых вдавливают облака в землю.
Но в ту ночь я их не увидел, хотя и просыпался часто. Но все же ночь была богата на знамения, пусть и заурядные. Как водится, подобную ночь славили козодои и пересмешники. Но они были следствием, а не причиной. Как стемнело окончательно, по небу пронеслись три звезды. Это были не падающие звезды, те ведут себя совсем по-другому. Та троица никуда не падала — она летела с запада. Двигалась небыстро — быстрей, чем кружат в хороводе обычные звезды, но значительно медленней звезд падающих. Не теряя высоты, они пролетели чуть к югу от меня и исчезли на западе.
Ближе к полуночи громыхнул гром, и сверкнула молния. Во вспышке молнии я успел рассмотреть небо — на нем не было ни единого облачка
За полночь в роще вдруг запел соловей. Возможно, его просто терзала бессонница, как и меня. Или же он из вредности мешал спать остальным — но пел он красиво…
Я просыпался еще пару раз, последний — сразу после восхода. Однажды, подняв голову, увидел, что солнце все же взошло. Довольный тем, что колдовская ночь закончилась, я выдохнул с облегчением и крепко заснул.
–
Когда я шел в конюшню, я обезумел.
Это длилось совсем недолго. Ровно столько, сколько мне понадобилось времени, дабы сделать один шаг. Но мозг с беспристрастностью палача заметил: только что ты был не в себе, тебя не было в это мире.
Я был слаб — слабей ребенка.
Я был опасен — опасней змеи.
Но это прошло, и никто этого не увидел.
Я даже не сбил шаг. Тайком осмотревшись по сторонам, убедился, что никто не заметил моих превращений.
Вот и ладненько…