Люди, дружившие со смертью
Шрифт:
Рядом же постоянно работало несколько верфей. Каждый мог купить корабль, тут же навербовать команду, поднять паруса и под каким угодно флагом отчалить в закат.
Затем был открыт кадетский корпус и несколько школ. Учебные заведения были светскими, скорей техническими и что самое важное — совершенно бесплатными и общедоступными. Отставные кондотьеры и механики за кошт казны вколачивали розгами в подростков основы того, чему сами научились в бою. Выпускники, конечно, выходили еще желторотыми, но уже не ходячим мясом.
Кто-то из них приставал к бригадам, но некоторые оставались при школах, вступали в цеха. А цеха, надо сказать, разрослись. Требовались оружие, амуниция. Сюда шли поставки металла, руды, везли шкуры, по рекам сплавляли строевой лес, границы пересекали табуны лошадей.
Сейчас до кондотьерской провинции было недалече — миль двадцать если по прямой, сразу за речкой. Вспомнилось это отчего: Реннер ушел раньше меня, стало быть, ему надо было куда-то завернуть. По срокам вполне подходил Эйн — как раз дорога туда, дорога обратно, может быть, полдня на месте. Если пришпорить коня, то поболее.
Но зачем? Давным-давно, я слышал, Ади приставал к наемникам. Но очень ненадолго, и эти ганзы были совсем небольшие — редко до дюжины головорезов. Компании вместе с ним собирались отменные, но недолговечные, поскольку каждый мнил себя звездой и пытался солировать. Они проводили какие-то разовые операции — вроде выкрасть какую-то одиозную персону из-за семи замков, привести в исполнение заочный смертный приговор. Но в регулярных кондотьерских бригадах Ади Реннер не состоял. Это я знал совершенно точно — такого наемника утаить было нельзя…
— Таден…
— Да?
— Кто у нас скоро будет в Эйне?…
— Вообще-то я собирался на обратной дороге заскочить…
У Хайдера там было знакомств даже больше чем у меня. Меня и его знали одинаково, но если мое имя было известной торговой маркой поставщика смерти, то Таден имел связи еще со времен своего кадетского прошлого.
— Таден, вероятно наш общий друг сейчас там… Шила в мешке не утаишь… Просто прислушайся, с кем он там имел контакты. Может пригодиться…
Тролль и мост
— Господин капитан, а не хотите молока?
Я обернулся. Пока я думал, то не заметил, как нас догнал фельдфебель Аделанд.
В начале своей карьеры наемника я подобрал его в чистом поле на пепелище какого-то трактира. Тогда я подумал, что человек, выживший без оружия в мясорубке, нам сгодится. И оказался прав.
Получилось так — была одна война, про которую слово «братоубийственная» — самое то. Вырезали даже монастыри.
В одной драке, когда бой превратился в резню, трое спрятались в выгребной яме по уши в дерьме. Четвертому предложили сделать то же самое, но он не захотел пачкаться даже под угрозой смерти. Аделанд укрылся на крыше, и его, конечно же, нашли. Равно как и тех, кто спрятался в сортире — трюк был не бог весть какой. История закончилась просто, но неожиданно: троих казнили, но его отпустили. С Аделанда лишь испросили клятву не брать оружие до конца этой войны или же еще год — на случай, если война затянется дольше.
Соблюдение такой клятвы по тем временам было чуть не равносильно смертному приговору. Но ему опять повезло. Возможно, потому что он клятву сдержал. Поскольку в клятве не было ни одного слова про магию, он выучил несколько приемов, настолько же простых, насколько и действенных.
Кроме того, монастырское образование давало о себе знать — на первой же стоянке он помог разобраться мне с моими бухгалтерскими записями. Он совсем не походил на хрычей-бухгалтеров, виденных мною раньше. Те обычно начинали беседу со мной с того, какая сложная и важная наука — бухгалтерия.
Этот же, выкушав пинту пива, и размахивая второй пинтой в левой руке, правой черкал у меня в записях:
— Это сюда… А эта цифра откуда? Аха… Вот она… Так, это тебе не надо, это вообще выбросим… Здесь можно подсократить… Вот и все!
Утром я убедился в его расчетах и под впечатление тут же назначил ему жалование фельдфебеля с соответствующим чином. Выдал Аделанду форму и саблю в ножнах. Носить он был ее обязан, но вынимать — это его личное дело. Конечно, фехтовальщиком он оказался неважным, да и командир из него был так себе. Впрочем, меньше всего в людях я ценил уменье ходить строем, и Аделанд оказался командиром без подчиненных. Если не считать подчиненными ряды цифр. Понимая двусмысленность своего положения, он держался меня или Хайдера.
И в этот поход он собрался с нами, хотя я его не звал. Но и прогонять не стал — кроме всего прочего, он отлично знал богословие, и поговорить с ним иногда было сущим удовольствием.
У него тоже было изрядно знакомых, но если мои и Хайдера друзья были в своем роде братьями по оружию, работниками длинного ножа, то товарищи Аделанда были, как правило, штатскими… В незнакомом городе ему было достаточно пойти на базар, чтоб узнать все новости и слухи, которые иногда были точней и ценней, нежели разведка, доносы платных шпионов. И что самое странное, для этого ему даже не приходилось снимать униформу. Не считали его солдатом что ли?..
Он умудрялся находить друзей даже в чистом поле.
Вот и тогда, в пути он поинтересовался, не угодно ли мне сделать остановку и попить молока.
Я никуда не спешил, и даже был бы рад задержке, поэтому молока мне было очень даже угодно…
–
С большака мы сошли по почти незаметному съезду на грунтовую дорогу. Обогнули край леса, долго ехали вдоль реки, затем пересекли ее по узкому деревянному мостику.
Сразу за ней начинались частные владения — с моста нельзя было съехать иначе как через ворота. Впрочем, те выглядели чистой условностью — они никем не охранялись и человеку доставали едва до пояса.
Хайдер, едва заехав на мост, пустил коня бегом и перепрыгнул ворота. Затем осадил коня — тот повернулся и зашатался. Мне уже подумалось, что он упадет, но тот сделал пару шагов в сторону как на вольтижировке.
Я хотел выбранить Хайдера за ребячество, но удержался. Пока все закончилось хорошо. Мне оставалось ждать другого случая.
Таден спрыгнул на землю и открыл ворота. Сотня втянулась в частные владения. На мгновение я оглянулся, и подумал, что Таден расплатился за свою игру — он стоял на земле, глотая пыль от проезжающих коней. Когда проехали все, он закрыл ворота и стал замыкающим.