Люди и атоллы
Шрифт:
Тефлон, поросята, детишки, рифы, призраки затонувших кораблей, Кубари, пассат — и среди всего этого я. Все это было похоже на истинно тропический коктейль с неповторимым привкусом.
Приятно сознавать, что я, стоящий под крылом самолета, покрытого тефлоном и похожего на блестящую сковородку, по всей вероятности, второй поляк, попавший сюда после Кубари. «Острова Рук в Тихом океане» — вот название статьи Кубари, опубликованной в 1882 г. в «Тыгоднике иллюстрованом». В ней заключалась часть наблюдений, которые наш великий земляк провел в течение 17-месячного пребывания на этих островах в 1878–1879 гг. [17] .
17
Отрывок из работы Я. С. Кубари под названием «Wyspy Ruk Okeanie Wielkim», напечатанной в 1882 г. в «Тыгоднике иллюстрованом». В то время острова назывались Рук, а не Трук.
Я поселился в отеле «Марамор». Оборудованный в местном стиле, удобный и недорогой, он во всех отношениях подходил мне значительно больше, чем стандартный роскошный отель «Трук Континенталь», построенный в красивой, но отдаленной части острова. Кроме того, в «Мараморе» были куда более интересные постояльцы, которые не любят скоростного автобусного туризма. Я подружился с двумя американскими студентами, которые жили за стеной и оказались заядлыми любителями подводного плавания. У них был целый склад «оборудования» — ласты, баллоны, лампы, маски, редукторы и т. п. Они мечтали осмотреть как можно больше судов, затонувших 30 лет назад.
Уже на следующий день после моего визита в администрацию дистрикта выяснилось, что я смогу войти в компанию с Биллом и Родни. Милые люди из правительственных бараков на Сайпане, оказывается, дали знать о моей скромной персоне сюда, на Моэн (остров-резиденция властей дистрикта). Поэтому со мной встретился мистер Эрмее Сиалес и ни мало ни много предоставил на целый день лодку в полное мое распоряжение, а также машину, чтобы я мог объехать столичный островок. Я сразу же подумал о моих молодых друзьях. На следующий день у них была лодка, а у меня акваланг, с которым я научился обращаться еще на Кэрибском море. Конечно, я понимал, что не могу сравниться с тренированными молодыми людьми в искусстве свободного плавания на глубине, но все же надеялся, что хотя бы брошу взгляд сверху на какое-нибудь затонувшее судно.
В небольшом, но очень неплохо оснащенном порту острова нас ожидала лодка с симпатичным шкипером. Мы сообща долго обсуждали маршрут путешествия. Наконец остановились на поездке к островам Фефан и Дублон. Оба эти острова находятся на расстоянии 20 миль от Моэна; где-то поблизости — остов затонувшего большого транспорта, легкодоступный для аквалангистов. Студенты сияли, я тоже был доволен, ведь Фефан — остров, на котором долгое время работал Кубари.
Лазурная могила
Мы отправились в плавание на Фефан и Дублон. Жара спала, теплый ветер ласкал нас, а прохладные волны разбивались о борт лодки. Наш шкипер Джо оказался профессиональным рассказчиком. Видневшийся вдали остров Удот он представил нам как «Остров любви», затем сообщил, что Фефан во времена японской оккупации носил название «Аки Сима», что означает «Осень», а Дублон величали «Летом». Джо было известно также, что в 1942 г. здесь стоял на якоре «Ямато». Он пустился в воспоминания о сильных тайфунах, которые случаются в этих местах. Затем прочитал лекцию о рыбах и таинственных чудовищах, которые якобы водятся в водах лагуны. В последнее мы не очень-то поверили. Родни и Билл буквально разинув рот слушали о том, что находится на затонувших кораблях. Плутишка Джо говорил о чем угодно, только не о том, куда нас везет и какой корабль решил показать.
Солнце зажигало на воде все новые мерцающие искры, с близких берегов нам кланялись косматые пальмы, время от времени рядом с лодкой раздавались всплески рыб, нарушая спокойствие гладкой поверхности моря. Мерно стучал мотор. Мы плыли довольно медленно, и меня это вполне устраивало, ведь осуществлялась мечта моей юности: Тихий океан, атолл, лагуна…
Джо говорил без конца, не замолкая ни на минуту, совсем как мотор его лодки. Одна из наиболее интересных его историй — это рассказ о судьбе японского подводного корабля 1-169, который оказался одной из жертв войны в лагуне Трука. История этой лодки не закончилась вместе с капитуляцией императорских войск. Ее судьба еще более 30 лет занимала как Японию, так и американскую администрацию Микронезии.
Судно 1-169, построенное в Кобе в 1935–1936 гг., было одной из крупнейших подводных лодок своего времени: 1785 тонн надводного водоизмещения и 2440 подводного, скорость 23 узла на поверхности и 9 узлов при погружении. На поверхности моря подводная лодка могла преодолеть 14 тысяч миль со скоростью 10 узлов в час. Это было очень ценное судно, созданное специально для действий в океане. Подводная лодка 1-169 принимала участие в нападении на Пёрл-Харбор, где ее экипаж пережил в высшей степени драматические минуты, когда лодка запуталась в сетях заграждения и около 50 часов боролась за свое существование.
Однако роковым днем для экипажа лодки оказалось 4 апреля 1944 г. В то время лодка была на якорной стоянке между островами Фефан и Дублон и находилась в готовности к боевому погружению по тревоге. В тот день часть экипажа отправилась на берег. Однако по сигналу воздушной тревоги 1-169, как и весь дивизион подводных лодок, спокойно пошла под воду и легла на дно на глубине 130 футов. Когда объявили отбой, 5 лодок снова поднялись на поверхность, а 1-169 осталась лежать на дне. В ее корпусе было заперто 77 человек команды.
Командование флотилии немедленно приступило к спасательной операции. Под воду спустился водолаз, который сообщил, что 2 кингстона задраены не до конца и затоплены рубка и центральный отсек. Стук изнутри говорил, однако, о том, что в отсеках с ненарушенной герметичностью еще много живых. В надежде, что лодка не набрала слишком много воды, сравнительно быстро доставили плавучий кран. Однако или расчеты оказались ошибочными, или неудачны были действия людей, находившихся в нервном напряжении в ожидании очередного налета, но спасательная операция провалилась: не выдержали толстые стальные тросы.
Несчастный экипаж 1-169, вероятно, пережил страшные часы. Находиться так близко от базы и в то же время так далеко. Люди оказались замурованными в корпусе лодки, в полной темноте, воздух с каждой минутой сгущался, вода поднималась, так как герметичность переборок на истерзанной лодке была нарушена. После неудачной попытки спасти экипаж наступила абсолютная тишина. Ничего нельзя было сделать. Свистящее дыхание, последние глотки воздуха. Время остановилось. Смерть приближалась неумолимо. Спасательная группа водолазов прислушивается понапрасну. Из недр стальной сигары не доносилось никаких звуков.