Люди и города средневекового Севера

Овсянников Олег Владимирович

В 1680 г. двинской воевода Богдан Ордин-Нащокин отписывал царю о покупке у голландского купца Гартмана 1000 пудов в 330 бочках пороху для Архангельска и Холмогор, так как«... у Архангельского города и на Холмогорах наличного пороху пуд», и «без пороху, государь, у Архангельского города и на Холмогорах быть опасно».

Крупные поставки иностранного оружия для русской армии у Архангельского города зафиксированы на протяжении последних десятилетий XVII в. В 1681 г. царская грамота предписывала двинскому воеводе князю Никите Урусову принять у датского фактора Андрея Бутенанта фон Розентота по подряду «...2611 служб рейтарского ружья, карабины с крюки и с перевязьми, а пистоли с ольстры половина с медного, другая с железного оправами». Полученное оружие в сопровождении выборных целовальников надлежало сразу же отправить в Вологду. В данном случае речь идет о поставке полных комплектов стрелкового оружия, что можно связать с происходящей реорганизацией русской армии, с появлением полков иноземного строя. Крупный контракт на поставку свинца у Архангельского города был заключен в 1685 г. с «торговым иноземцем» Ильей Табертом. Деньги Таберт должен был получить в то время, как он тот свинец «поставит сполна». Покупая крупные партии свинца у иноземцев во время Архангельской ярмарки, правительство получало крупную экономическую выгоду. На Московском рынке пуд свинца стоил 26 алтын 4 деньги за пуд и 8 руб. за берковец, а в Архангельске 17 алтын 2 деньги и 5 руб. с полтиной за берковец. Учитывая стоимость длительной транспортировки товара, он обходился лишь по 24 алтына 4 деньги за пуд и 6 руб. 6 алтын 4 деньги за берковец. Экономическая выгода была налицо.

В 1690 г. была сделана попытка заключить торговую сделку с «Республикой соединенных голландских земель» о покупке и вывозе беспошлинно в Россию к Архангельскому городу 2000 карабинов и пистолей.

Упоминаемый уже голландский купец Даниил Гартман подрядился к 1695 г. поставить к Архангельску 3000 мушкетов, «немецких добрых с оправою и с шкоцкими (шотландскими) замками»45.

Поступало оружие с севера и в начале XVIII в., когда русская архмия, в связи с военными действиями против северных соседей, испытывала в нем особенно острую необходимость.

Пушка со свейского (шведского) корабля.

Так, царская грамота 1705 г. строго предписывала «свинец, который остался у города Архангельского у иноземцев и у русских людей от прошлогодней ярмарки, и который будет в привозе, вновь взять на великого государя по настоящей цене» (куплено было 6136 пудо® 36 фунтов)46.

В XVII в. для расширения производства огнестрельного оружия была сделана попытка использовать местных ремесленников в различных районах страны. В эти центры рассылались образцы, по которым следовало ковать замки для стрелкового оружия. Заказ распределялся обычно среди замочных мастеров, знакомых с тонкостями слесарной работы. Был такой заказ размещен и среди двинских замочников. Работа оружейников требовала от «замочников» более высокой специализации. В грамоте 1680 г., посланной на Двину, писалось, что было «велено делать в Москве... и на тульских железных заводах завесные стволы, а замков к тем стволам московские замочные мастера делать не успевают», но замки, сделанные по заказу на Двине и в Новгороде, «деланы худо, не против нашего великого государя указа и образцовых замков»47. Выход был найден: в той же грамоте велено было послать двинских «замочных мастеров» в Москву для освоения тонкого ремесла оружейника.

Однако не надо забывать, что север дал немало первоклассных оружейных мастеров, таких, например, как «кузнецы ствольного дела» вологжане Яков Львов, Иван Москвитин, Карп Прокопцев, Гурей и Потап Федоровы, Исак и Кузьма Ивановы, Константин Зиновьев.

Укрепление северных рубежей, возведение военно-оборонительных сооружений привело к сосредоточению на Русском Севере значительного военного потенциала.

Рассмотрим вооружение некоторых северных городов в первой половине XVII в.

Из 35 орудийных стволов, имеющихся в Архангельском «городе» в 1622—1624 гг., боеспособными были 32, из них 6 медных, остальные железные. Из общего количества орудий 6 записаны как «немецкие», что свидетельствует о том, что закупка иноземного вооружения уже шла полным ходом. Характеризуя калибр пушек, следует отметить, что большинство из них было средних: от 3 до 12 гривенок ядро, а две пушечки дробовые. В Холмогорском остроге по переписи 1622—1624 гг. также преобладали средние калибры (3—6 гривенок ядро). Две пушечки были дробовые, скорострельные, 5 пищалей затонных железных, из остальных 5 медных пищалей и 9 железных. К сожалению, документы не дают сведений, какие орудия «немецкие», а какие отечественного производства.

Писцовая книга 1622—1624 гг. указывает в Архангельске пушкарских дворов 6, дворов затонщиков 12. В Холмогорах в это время упоминается лишь один пушкарский двор. Пожалуй, это можно объяснить лишь тем, что комплектование артиллерийской прислуги к моменту «письма» во вновь построенном остроге еще не было завершено.

По данным П. Смирнова, в 1628 г. в Архангельске было уже 10 пушкарей и 20 затинщиков, а в 1650 г. 11 пушкарей. Правда, М. Богословский называет несколько иное число для Архангельска 1620 г. — 34 пушкаря48. Число это для первой четверти XVII в. несколько завышено. Челобитная архангельских и холмогорских пушкарей и затинщиков осенью 1682 г. дает точную цифру: «...бьют челом холопы ваши Архангельского города и Холмогорские пушкари и затинщики Алешка Пругавин с товарищи, тридцать один человек...»49. Почти десятилетняя осада Соловецкого монастыря, кстати малоуспешная, привела в движение северную артиллерию. В той же челобитной 1682 г. пушкари и затинщики жалуются, что «... были в прошлых годех на службе с воеводою с Иваном Мещериковым по Соловецким монастырем с пушками». Были забраны пушки даже из Онежского крестного монастыря (5 стволов). Как распределялась впоследствии северная артиллерия, одно время сконцентрированная под стенами Соловецкого Кремля?

Некоторые данные дает Опись военным снарядам в Архангельске и Холмогорах в 1683 г. В описи указывается. незначительное число орудийных стволов — 3 в Холмогорах и 10 в Архангельске, что, безусловно, связано с «соловецким сидением». Об этом же говорит и состав орудий в Холмогорах: оставлены громоздкие, неудобные в транспортировке орудия XVI и начала XVII вв. (вес 19 и 30 пудов). В Архангельском «городе», наряду с вполне современными пищалями (покупки 1675 г.), находились орудия 1567, 1615, 1636 гг., все очень громоздкие. Особенно примечательны орудия с подписью мастера Богдана. Богдан — видный русский «пушечный литец», который отлил 16 орудий, причем 9 из них находились на Севере (Архангельск, Холмогоры, Соловки). В Соловецкой крепости находилось в 1668—1676 гг. пять пушек с подписью мастера Богдана, одна из них называлась «Урывок Богдана». Известны орудия Богдана в Смоленске и пищаль 1563 г., откопанная в б. Виленской губернии.

К XVI в. относится еще одна пищаль — сделана она в 1566 г. мастером Кашпиром. Мастер Кашпир Ганусов — иноземец на русской службе, который прибыл в Россию в начале XVI в. и изготовил довольно значительное число орудий — известно 10 стволов, подписанных этим именем (3 в XVII в. были в Холмогорах, 1—в Архангельске в XVIII в.). Одно орудие Кашпира было в составе артиллерии крепости КяриллоБелозерского монастыря в XVII в.

Наличие незначительного количества орудий, сделанных в

XVI в., позволяет рассматривать их как первые партии огнестрельного «наряда», которым снабжался Север в конце XVI— начале XVII вв. Стремление усилить обороноспособность южных и западных границ Московского государства привело к тому, что на северные рубежи в 1626 —1647 гг. Пушечный двор не поставил ни одного ствола из вновь выпускаемых. Именно поэтому в арсенале Архангельска и Холмогор встречаются орудия начала XVII в. (мастера Кондрата Михайлова), а также инозехМные орудия с русскими приписями (иногда и по-латыни). Наличие на севере отечественных орудий выпуска XVI — начала

XVII в. и иноземных — «немецких» привело к большой разнокалиберности. Между тем, для русского пушечного производства второй половины XVII в. характерно стремление к производству типового вооружения, уменьшению количества калибров.

Исчерпывающие сведения о пушечном наряде Архангельска, Холмогор и Новодвинской крепости дает Росписный список двинского стольника и воеводы Василия Ржевского, датированный 2 февраля 1702 г.50.

Согласно этим данным, «всего в Архангельском городе наряду 22 пушки, в том числе 7 пушек медных, да 12 железных, да 3 пушки скорострельных железных», 15 пищалей железных и 2 медных (обе негодные). К этому числу следует прибавить присланные из Холмогор 7 пушек медных и железных. Таким образом, Архангельск располагал зимой 1702 г. 44 стволами орудий, способных вести активный огонь. Однако это еще не все. На Малой Двине, в Новодвинской крепости находилось 26 пушек (24 железных и 2 медных) и один медный манжер (мортира). Кроме того, на яхте, которая была построена для Петра I у Архангельского «города», имелось 8 медных пушек.

В оружейную казну поступили и те 10 железных пушек, которые были сняты с захваченных на Двине шведских фрегата и галлета в 1701 г. Еще ранее из Новгородского Приказа было «взято для опасения неприятельских шведских людей торговых аглицких и голланских кораблей 3 пушки железных...».

Таким образом, у Архангельского «города», в Новодвинской крепости, на государевой яхте пушек, снятых с завоеванных «свейских» (шведских), а также и торговых кораблей, было 100 «да манжер медный». В эту цифру не входят затинные пищали. Можно считать, что в низовьях Двины было сконцентрировано около 125 орудийных стволов (пушек и пищалей). Даже для XVIII в. эта цифра была более чем солидной, однако реальная огневая мощь северной артиллерии была значительно ослаблена из-за отсутствия ядер нужных калибров.

ПОМОРСКИЕ ГЕФЕСТЫ

бработка металлов в средневековой Руси составляла основу городской и посадской экономики. Среди железоделательных районов русского государства в XVI в., наряду с Великим Устюгом, видное место занимали Холмогоры. Развитие обработки железа на севере Руси было связано с развитием судоходства и соляными промыслами. Уже в середине XVI в. Холмогоры превратились в крупный рынок изделий железоделательного ремесла, там продавались и покупались значительные партии железа-сырья и изделия из него — различных сортов гвозди, скобы, ральники, сошники, бытовые вещи. С попыткой получить достаточно прочную местную сырьевую базу связана деятельность Строгановых на притоке Ваги р. Судроме, где в 1577 г. Яков Строганов получил право «дуть железо и домницы делать и лес сечи около тех болот» 51.