Люди песков (сборник)
Шрифт:
Кейик получила два письма. С виду они были так похожи на те долгожданные треугольники… Только штампа не было и длинного номера полевой почты.
Кейик глянула на белые треугольники, одно письмо было от Кейкер, другое — от Гыджи. Читать не хотелось, она сунула письма в карман.
А вдруг от него придет письмо?.. Вдруг все это неправда и он жив!.. Она бы не стала тогда ждать его так исступленно: пусть хоть через пять лет вернется, хоть через десять, только бы живой… Бывают ведь такие случаи…
Вот одна женщина получила похоронную, а потом стали
…Кейкер писала, что все здоровы. Мать не нарадуется на внука — чуть дома управится, сразу к Бибигюль — нянчить… В колхозе после их отъезда состоялось общее собрание, постановили осваивать новые земли — под рис; говорят, культура доходная, с первого года большой урожай дает…
Письмо Гыджи было вроде веселое, насмешливое, но Кейик сразу уловила в нем горечь, которую всегда чувствовала в ее веселых словах. Ей даже казалось, что, когда Гыджа смеется, она смеется над собой, над своей незадавшейся судьбой…
«…Вы сейчас в пограничном районе, не встречался ли там тебе мой геройский муженек?.. Кое-кто из наших видал его: Санджаров один раз наткнулся, чабаны встречали… Хороший у меня муж, ласковый!.. Служит рядом, а за полгода ни разу дома не побывал! А хоть и приедет, много ли от него радости? Месяц дома гостил, слова доброго не сказал… Зато образованный, завидуют все… Ну ладно, тут уж мне, видно, никто не поможет, самой разбираться надо… Как у вас там дела? Не надорвался ли кто? Вы уж поосторожней!.. Посылаю два мешка рису и пять баранов. Баранов отобрала самых жирных, скажите только Чопану-ага, чтоб получше смотрел за мясом: мол, утащит шакал ногу, тебе ногу оторвем!..»
Чопан-ага, легок на помине, сразу подошел, словно почуял, что о нем в письме речь.
— Как, бригадир, опять кашу варить скажешь или что другое сообразим?
— Ну как же так кашу? — с улыбкой отозвалась Кейик, невольно пряча письмо, словно он мог прочитать его. — Новый год, и обед должен быть новый! Плов сумеете сготовить?
— Плов?.. — Чопан-ага с сомнением покрутил головой. — Есть-то я его до войны мастак был, а вот стряпать не приходилось… Разве попробовать…
— Нет уж, рисковать не будем! Мы тогда сами. Вы только за мясом смотрите, утащит шакал, не простим!..
Она улыбнулась старику, вздохнула и, засучив рукава, принялась за приготовление плова.
Глава пятая
В середине января Санджаров вернулся из Кисловодска. В первый же вечер Шаклычев пришел к нему домой.
— Э, брат, да ты совсем не похож на курортника! — с удивлением сказал он, пожимая хозяину руку. — Плохо, что ли, там было?
— Хорошо, — мрачно отозвался Санджаров. — Особенно хороши были ваши с Джоракулом ноты: прямо засыпали меня в последние две недели! Что там стряслось, в «Бирлешике», землетрясение, что ли?
— Не то чтоб землетрясение, но положение в «Бирлешике» очень серьезное!
— Что же случилось? Да ты проходи, располагайся…
— Да видишь ли… — Шаклычев присел на диван, помолчал. — Не знаю, как это сформулировать… Паша самовольничает! С райкомом не считается, делает, что ему вздумается… Личные интересы колхозников ставит выше государственных!..
Санджаров резко прервал его:
— Значит, ведет антигосударственную деятельность?!
— Я так не говорил, товарищ Санджаров! — Когда Шаклычев переходил на «вы», это значило, что он злился, и Санджаров знал это.
— Ну как же иначе? Не считается с райкомом! Личные интересы ставит выше общественных! На вашем месте я бы давно уже исключил его из партии! В такой чрезвычайной обстановке не обязательно дожидаться председателя райисполкома!
Шаклычев посмотрел на Санджарова, махнул рукой и отвернулся.
— Вот ты обижаешься, ерунду несешь… Подумал бы лучше, как поступить, посоветовал бы!.. Он там таких дров наломал!.. Прогнать, исключить из партии всегда успеем, это проще всего…
— А что ты мне жалуешься?.. Кандидатура-то, между прочим, твоя! Ты его пробивал! С пеной у рта со мной спорил!..
— Я в этом и сейчас не раскаиваюсь. Я настаивал на кандидатуре Анкарова, потому что люди ему верят. Верят и готовы вручить ему свою судьбу! Это не Довлиханов! Я до сих пор помню, как сказал про Довлиханова один старик: «Слишком легкий шалаш построил себе этот человек. Мы такие на два месяца строим, когда весной сено косить откочевываем! Вот и Довлиханов так — на время у нас обосновался…» Паша другой человек. Он ведь тогда и согласился-то не сразу, — не знаю, мол, я здешнего хозяйства. Вот я и не могу понять! — Шаклычев вскочил и в волнении заходил по комнате. — Как он может допускать подобную безответственность? И ты знаешь, что Паша собирается сеять на этих новых землях? Думаешь, хлопок или пшеницу? Ни черта подобного! Рис!
— Рис! Где же он возьмет семена?
— Взаймы взять попробует, а нет, так купит!..
— А за счет чего покупать?
— За счет сверхпланового скота!
— Интересно…
Санджаров помолчал, подумал, потом встал и тоже стал расхаживать по комнате.
— А знаешь, Шаклычев, не так уж все это глупо… Не вижу я здесь антигосударственной политики. Если он справится с планом по хлопку, с планом сдачи зерна, обеспечит прирост поголовья…
— По-твоему, лишь бы план давать, а там пусть каждый делает что хочет?! Это же анархия!..
— Анархия, говоришь? — Санджаров усмехнулся, не спеша закурил и снова сел на диван, положив ногу на ногу. — Не знаю… Анархия — это, конечно, плохо, а вот получить дополнительный хлеб — это очень хорошо!
— А государству от этого хлеба какой прок?!
— Государству? Государству будет очень большой прок, если люди не будут голодать!..
— Ну знаешь ли!.. Райком на это не пойдет!
Инструктор райкома, побывавший в «Бирлешике» в связи с предстоящим обсуждением на бюро, заканчивал читать двенадцатую страницу своего доклада: