Люди песков (сборник)
Шрифт:
— Что ж делать, тетя? С бригадира-то ведь тоже спрашивают. Каждый день сведения в райком посылают, а чуть что не так, сразу на бюро райкома! Скоро организуют «звено высокого урожая». Вот там будут порядки!..
Выражение это — «звено высокого урожая» — появилось в газетах с месяц тому назад. Санджаров и Рахманкулов почему-то сразу загорелись и стали энергично внедрять в жизнь эти самые звенья. Колхозы получили соответствующие указания, и «звенья высокого урожая» росли, как грибы после буйных весенних дождей. Только строптивый Паша Анкаров медлил с внедрением передового начинания.
Паше объяснили, что стыдно ему, новатору, внедрившему ценное начинание по освоению целинных земель, проявлять такую отсталость и рутинерство. А насчет неясностей, так это по ходу дела прояснится…
Через несколько дней звено Солтанджамал было объявлено «звеном высокого урожая», ему выделили особый участок и на границе участка повесили дощечку с надписью: «Высокоурожайное звено колхоза „Бирлешик“ Кизылаякского района. Борется за шестнадцать центнеров хлопка с гектара».
В прошлом году план был девять с половиной центнеров, колхоз дал по одиннадцать центнеров с гектара. В этом году план повысили — десять с половиной, и все-таки была надежда справиться. Но шестнадцать центнеров!..
Прежде всего Солтанджамал потребовала, чтобы на ее участке были внесены дополнительные удобрения и чтобы в ее звено перевели всех лучших сборщиц.
Требования пришлось удовлетворить — таково было указание райкома. Только Садап Чопанова не захотела переходить в новое звено, сказала, что перед своим бригадиром стыдно. В обеденный перерыв Солтанджамал пошла ее уговаривать.
— Ты чего ж это к нам переходить не хочешь? — без всяких околичностей начала она. — Ты учти — дело ведь не только в славе, сверхплановый заработок будут распределять между членами бригады!
Садап вздохнула и неопределенно пожала плечами.
— Тебе что — деньги не нужны?
Садап молчала, сосредоточенно глядя в миску.
— Ну, чего ломаешься? Ведь на твоем заработке вся семья держится! А тебе теперь еще и приданое понадобится…
— Какое приданое? — Садап еще ниже опустила голову и стала медленно заливаться краской.
— Не притворяйся! У Еллы вчера зачем была?
Садап возмущенно вскинула голову:
— Я не у Еллы была! Меня Джаннет позвала… Воротник ей расшить на платье!.. А он… Просто он был дома…
— Просто был дома!.. Ну и как? Понравилось тебе у них?
— Хорошо… Порядок везде… Джаннет — девушка работящая…
— Эх ты, глупая!.. Они же тебя нарочно позвали: кибитку показать, самим на тебя поглядеть… Здесь зря друг к другу не ходят — некогда!..
Садап молчала, подавленная смущением и неопровержимостью доводов. Щеки у нее горели.
— Ну ладно… — Солтанджамал поднялась, отряхнула платье. — Подумай и переходи к нам. А насчет приданого это я тебе точно говорю — скоро свадьбу будем справлять!..
В маленьком селе и маленькие-то новости распространяются с молниеносной быстротой, а уж такая, как «Еллы женится!», мгновенно облетела деревню. Поллык-ага это сообщение
— Отец! — сказала как-то Поллыку-ага жена, когда он, по обыкновению, развернул вечером газету, чтобы прочесть заголовки. — Говорят, Нунна-пальван тоже свой пай вносит — за водку будет платить. Что бы тебе-то отнести на свадьбу козленка? Ведь нам с людьми жить!..
— На какую еще свадьбу? — недовольно спросил Поллык-ага, хотя прекрасно знал, о ком идет речь.
— Еллы женить задумали…
— Это хромого?!
— А хоть и хромого! Плохого он тебе не делал. А он сирота… Не обеднеем, если козленка отнесешь!
Поллык-ага отложил газету.
— Жена актива, а понятия никакого! Давать козленка на уплату калыма!.. Самый вредный с политической точки обычай! Я — член правления — буду помогать Еллы платить калым! Куда ты меня толкаешь?..
— Толкнешь тебя!.. Как начальником стал, к тебе ни на какой козе не подъедешь!..
— Ты, жена, человек неграмотный, политически незрелый, спорить с тобой мне незачем — время даром терять!
— А если ты сильно грамотный, нечего на неграмотную жену кричать!..
Поллык-ага сквозь очки пристально посмотрел на жену — чего это она расходилась, — строго посмотрел, очень строго. Но жена даже внимания не обратила, посадила перед ним дочку Солтанджамал, за которой присматривала, пока мать и бабка работали в поле, и вышла во двор. Ребенок взглянул на Поллыка-ага и захныкал. Тот взял девочку на руки и стал подкидывать, приговаривая ласковые слова. Девочка успокоилась, потянулась за карандашом, торчавшим у него из кармана. Поллык-ага вытащил карандаш, отдал ребенку. Девочка весело засмеялась и вдруг ударила карандашом по очкам. Поллык-ага так сердито схватил ее за ручку, что та со страху даже не могла заплакать, только губки дергались.
Поллык-ага вскочил, подхватил девочку на руки и стал подбрасывать, уговаривая:
— Ах ты моя красавица! Ах ты моя умница! Да как же тебя зовут, моя хорошая?!
— Огулбагт ее зовут! — отозвалась жена, появляясь в кибитке.
— Огулбагт! Огулбагт! — повторял Поллык-ага, подбрасывая девочку. — А почему тебя так назвали? Твое имя политически неверное! Сразу видно, что называла старуха Огулдони!.. Огулбагт — мальчиково счастье. Надо было назвать Кызбагт — девичье счастье!
— А чего же ты своих так не называл? — ехидно усмехнулась жена. На нее сегодня прямо нашло.
— Потому что сознательности не хватало… — терпеливо объяснил Поллык-ага. — Я тогда был простым колхозником. Вот родишь еще дочку, обязательно назовем Кызбагт. Все равно в имени пользы нет. Как мы их только не называли! Дойдук, Бессир, Огульгерек [11] — не дает нам бог сына… Хотя бог тут, конечно, ни при чем, это я так, по привычке…
Женщина глубоко вздохнула.
11
Дойдук, Бессир, Огульгерек, то есть: "Хватит", "Довольно", "Нужен сын" — такие имена давали девочкам в тех семьях, где долго не было сыновей.